Неохотно женщина стянула свои перчатки из мягкой оленьей кожи и вместе с пальто передала работнику гардероба, принимая свой номерок — 47 — и пряча его в карман платья. Разгладив руками невидимые складки на своем платье, София развернулась, намереваясь направиться к входу, и тут заметила, что на нее со смешанным чувством зависти и восхищения смотрит жена атташе.

София провела большую часть дня, готовясь к торжеству. На ней были платье и туфли, которые по стоимости могли сравниться с целым мебельным гарнитуром. Платье превосходно на ней сидело. В колледже София была пловчихой на длинные дистанции и до сих пор принимала участие в соревнованиях среди профессионалов, чтобы поддерживать хорошую форму. Каждый волосок в ее гладко зачесанной назад прическе лежал строго на своем месте. Бижу, ее стилист, заверила ее, что она выглядит как Грейс Келли в зрелые годы. Это был достойный комплимент. Вращаясь в высших кругах, приходится много внимания уделять собственной внешности и умению держать себя. Другими словами, играть на публику.

София улыбнулась жене атташе, усматривая в ситуации глубокую иронию. «Не нужно завидовать мне, — хотелось ей сказать. — С вами ваша семья. Чего еще можно желать?»

Миновав рамку металлоискателя, София без сопровождения прошествовала по открытому, украшенному колоннадой портику к главному бальному залу и остановилась на пороге, где вместе с переминающимися с ноги на ногу прочими гостями стала ожидать, когда ее представят.

Встав на цыпочки и вытягивая шею, София осматривалась вокруг. По долгу службы большую часть времени она проводила в высотном, выполненном из стекла и металла здании Международного суда и успела забыть о романтических идеалах, приведших ее карьеру к моменту наивысшего торжества. Но здесь, в богато украшенном дворце, выстроенном на деньги Эндрю Карнеги, не скупившегося на расходы, женщина вспомнила, что о такой работе, как у нее, многие люди могут только мечтать. Она почувствовала себя настоящей Золушкой, правда без принца.

Мажордом в великолепной парадной ливрее склонился над ней, чтобы взглянуть на ее удостоверение личности. В ухе его виднелся крошечный шарик переговорного устройства, от которого отходил спиральный провод.

— Сопровождает ли вас кто-то, madame?

— Нет, — ответила София, — я одна.

При такой работе, как у нее, времени на поиски принца совершенно не оставалось.

— Madame Sophie Lindstrom Bellamy, — громко провозгласил мажордом, — au Canada et aux Etats-Unis.

Из Канады и Соединенных Штатов — у нее двойное гражданство благодаря матери-канадке и отцу-американцу. Несмотря на то что Америка не входит в состав Международного суда, остальной мир сошелся во мнении, что именно эта страна станет отличным посредником в делах, касающихся преследования военных преступников, и София, работающая в суде, знала, что США справляются с возложенными на них функциями. Изобразив на лице улыбку для фотографов, женщина вошла в бальный зал, сияющий в свете настенных и свешивающихся с потолка светильников. То и дело раздавались слова приветствия. Несмотря на оказанный ей теплый прием, София понимала, что сегодняшний вечер, как и многие другие важные события в своей жизни, ей придется встречать в полном одиночестве.

Она отогнала эту мысль с помощью бокала шампанского, взятого с подноса высокого нескладного официанта. София решила, что не станет портить себе вечер сожалениями и переоценкой собственного поведения. В конце концов, не каждый день доводится увидеть настоящую королеву и получить медаль за освобождение нации.

Гаага является королевским городом, местом, где заседает голландский парламент. В выполнении своих обязанностей королева Беатрикс неутомима. Британская королевская семья может сколько угодно пятнать себя скандалами, а монаршая династия Оранских-Нассау по праву гордится королевой, которая работает так же усердно, как и любой получающий жалованье простой служащий. Работники службы безопасности в штатском незаметно патрулировали комнату, внимательно всматриваясь в пеструю толпу гостей. Команда подобралась разношерстная: здесь была женщина с повязанным на голове шарфом, одетая в ярко-красное платье на бретелях, и еще одна, облаченная в кимоно, несколько мужчин в разноцветных дашики — мужских рубашках в африканском стиле, — а также европейцы в строгих костюмах и вечерних платьях. На мгновение София почувствовала себя живой и полной сил, забыв о том, что творится в ее семье. Она слушала заразительно-радостное пение детского хора, чьи высокие голоса заполняли большое помещение. Ребята были одеты в накрахмаленные школьные формы и улыбались щербатыми улыбками.

Зазвучали Il Est Ne, Le Divin Enfant и Ca Bergers [17] — традиционные гимны, исполняемые на Богоявление, — а также национальные танцевальные мелодии и горловые церемониальные песнопения.

Хор затянул Impuku Nekati, [18] песнь, рассказывающую и показывающую охоту кота на мышь. Они еще сохраняли способность петь, эти дети, которых война оставила сиротами. Софии отчаянно хотелось забрать их всех с собой. Лица некоторых из ребят были ей уже знакомы, так как несколькими днями ранее они приносили цветы юристам, защищавшим их интересы в суде.

Борьба за прекращение транснациональных преступлений против детей потребовала от Софии колоссального количества времени и усилий, и самую дорогую цену за это приходилось платить ее собственным детям. Сколько школьных спектаклей с участием Дэзи и Макса она пропустила из-за работы? Пели ли ее сын и дочь с такой же радостью и воодушевлением, или глаза их затуманивались печалью, когда они в очередной раз не находили свою маму в зрительном зале? Боже всемогущий, как же София хотелось, чтобы Макс и Дэзи находились сейчас рядом с ней и могли видеть плоды ее усилий и жертвы, возложенные на алтарь работы! Возможно, тогда они сумели бы понять и простить ее.

Среди певчих выделялась одна девочка — худенькая, кожа да кости, — для которой петь, казалось, было так же естественно и жизненно необходимо, как дышать. Когда исполнители закончили, София подошла к этой девочке.

— Ты прекрасно поешь, — похвалила она.

Девочка одарила ее широкой улыбкой.

— Благодарю вас, madame, — ответила она и робко добавила: — Меня зовут Фату. Я из деревни Куумба.

Иных объяснений не требовалось. Та деревня являла собой пример страшнейших злодеяний, которые совершает над людьми война. Вспоминая сообщения, поступившие из Куумбы, София ощутила новый приступ гнева к человеку, которые совершил подобные зверства над ни в чем не повинными детьми вроде Фату.

Женщина могла лишь догадываться, какие ужасы довелось увидеть и пережить этой девочке. София задавалась вопросом: как Фату удается смотреть на мир широко раскрытыми глазами да еще и петь?

— Я очень рада видеть тебя здесь сегодня, — сказала София. — Хорошо, что ты в безопасности.

— Да, madame. Благодарю вас, madame. — Фату снова улыбнулась.

Эта улыбка явилась причиной, побудившей Софию делать то, что она делала, даже если ради достижения цели ей приходилось жить вдали от семьи и работать по восемнадцать часов в сутки.