Привычное употребление Грантом слова «мы» создавало иллюзию, что они снова вместе, но Бетани никак не отреагировала.

— Надеюсь, это заявление распространяется и на ужин тоже, — тихо произнесла она.

— Все, что бы ты ни заказала, будет мне по карману, — пробормотал Грант, не поднимая глаз от меню.

— Кажется, я никогда не говорила тебе, что люблю буррито с бобами, — призналась Бетани.

— В самом деле? — Он воззрился на нее изумленным взглядом. — Но… мы же заказывали их всякий раз, как приходили сюда.

Бетани промолчала. Будучи супругами, они ужинали в этом ресторане множество раз, но Грант никогда не интересовался, почему она регулярно оставляет большую часть своей порции на тарелке.

— Я думал, ты просто великодушничаешь, — сказал он. — Ну знаешь, специально оставляешь для меня кусочек, как ты это обычно делала для детей. — Он отложил меню. Вид у него был подавленный. — Мне очень жаль, Бетани. Прости, что вел себя столь невнимательно.

В этот момент к ним подошла официантка, чтобы принять заказ, и Бетани испытала облегчение, избавленная от необходимости продолжать неловкий разговор. Она выбрала техасский салат, а Грант заказал блинчики-энчиладос с курицей и буррито с бобами.

Официантка отошла, и Бетани сделала большой глоток «Маргариты», чувствуя, как по телу разливается тепло. Откинувшись на спинку стула, она выжидала. Грант явился инициатором встречи, и теперь ей было интересно, что он собирается ей сказать.

— Я встречался с Кортни пару раз, — начал он с упоминания невесты сына, — и она очень мне понравилась. Весьма разумна и, на мой взгляд, отлично подходит Эндрю.

— Согласна, — пробормотала Бетани.

— Я понимаю, что Эндрю и Кортни сами занимаются организацией свадьбы, с твоей помощью, конечно. — Ей было непривычно видеть Гранта нервничающим, но в данный момент он явно волновался, теребя в руках вилку и избегая визуального контакта. Наконец он откашлялся и произнес: — Я тоже хочу внести свой вклад.

— Тебе нужно поговорить об этом с сыном и его невестой, — сказала Бетани.

Он рассеянно кивнул. Им обоим было известно, что Эндрю не питает к отцу теплых чувств. Бетани стало жаль бывшего мужа, ведь он явно надеялся, что свадьба поможет ему наладить отношения с сыном.

— Так есть что-то, в чем я мог бы быть полезен? — спросил он.

— Не знаю… я предоставила Эндрю и Кортни информацию о людях, которым полностью доверяю.

Молодые люди сами принимали решения. Бетани, конечно, выдвигала свои идеи, но это, в конце концов, была их свадьба, поэтому она старалась советовать, но не контролировать.

— Расходы на свадебные торжества нынче велики, — заметил Грант.

— Верно. — Бетани знала людей, траты которых достигали тридцати тысяч долларов.

— Я бы хотел оказать детям финансовую помощь. — Он положил руки на стол.

Бетани сделала еще глоток «Маргариты».

— Это очень мило с твоей стороны, Грант, но тебе следует предлагать деньги не мне, а Эндрю и Кортни.

— Я просто хотел, чтобы ты знала.

— По отношению к детям ты всегда проявлял щедрость, — ответила она, про себя подумав, что подобное заявление несколько преувеличенно, но в общем недалеко от истины.

— Я почти потерял их, — пробормотал Грант, рассматривая свои руки. — Понимаешь, я не был уверен, что это правильно — сказать Эндрю, что я хочу дать ему денег на свадьбу. Подумал, что будет лучше, если эта идея станет исходить от тебя.

Бетани ждала, пока бывший муж посмотрит ей прямо в глаза.

— Нет, ты сам должен предложить Эндрю, — твердо произнесла она. — Он любит тебя, Грант. Ты же его отец.

Грант склонил голову, выражая таким образом согласие или, возможно, пытаясь уйти от ответа.

— Именно по этой причине ты пригласил меня на ужин? — прямо спросила Бетани, рассудив, что, узнав ответ на этот вопрос, сбережет много нервных клеток.

Некоторое время он хранил молчание.

— Есть и еще кое-что, что мне хотелось бы обсудить, — произнес Грант чуть слышно, так что Бетани пришлось напрягать слух в грохоте мексиканской музыки.

— Что же это?

— На свадьбе… как ты думаешь… — Он замялся. — Не станешь ли ты возражать, если в церкви мы будем сидеть рядом? Как родители Эндрю?

— Сидеть рядом? — переспросила Бетани, стараясь сохранять нейтральное выражение лица.

— Большинство разведенных пар так не поступают.

— Верно.

— Перед гостями и, что еще более важно, нашими семьями и детьми мне бы хотелось показать, что мы единый фронт.

Бетани подавила гримасу отвращения. Когда он бросил ее и детей, то его вовсе не заботил пресловутый «единый фронт». Она поразилась еще и тому, что забыть оказалось намного труднее, чем она предполагала. Ее шокировала легкость, с которой гнев на бывшего мужа снова вырвался на свободу, хотя ей казалось, что он остался в прошлом.