Он пробормотал что-то неразборчивое.

— Нечего говорить об этом таким счастливым голосом.

— Ничего не могу поделать. Я испытываю те же чувства.

— Как тебе понравился Новый Орлеан?

— Вчера утром мы лакомились пончиками Бенье в «Кафе дю Монд», а вечером слушали джаз на Бурбон-стрит, после чего я пила какой-то сумасшедший коктейль из конического стакана.

— Вы же не попали в беду, не так ли?

— По крайней мере, не в такую, о которой я могла бы тебе рассказать, — пошутила Бетани. — Я слышала, что в Новом Орлеане прекрасная кухня, и, как оказалось, это правда. — Начав говорить, она уже не могла остановиться. — Потом Энни уговорила нас с Руфью попробовать мятный джулеп…

Макс хмыкнул:

— И после этого вы смогли добраться до номера?

— Нет… — Бетани театрально вздохнула. — Нам пришлось вызвать такси.

Они рассмеялись, а потом Бетани добавила:

— Как бы мне хотелось, чтобы ты был с нами.

— И мне тоже, — сказал он. — Возможно, однажды мы вернемся туда вместе.

Грант говорил ей те же слова… В этот момент раздвижные двери открылись и на балкон вышла Энни, одетая в летнее платье без рукавов, которого Бетани никогда прежде не видела. Очевидно, дочь купила его в Брэнсоне.

— Мне нужно идти, — поспешно произнесла Бетани.

— Рад, что ты позвонила.

— И я тоже. Передай наилучшие пожелания Рустеру.

Дав отбой, Бетани ощутила острое чувство потери. Настроение ее ничуть не улучшилось.

— Ты говорила с Максом? — поинтересовалась Энни.

Бетани кивнула.

— Папа звонил, — сообщила девушка. — Его самолет приземлился по расписанию, и он уже на пути к Веро-Бич.

— Хорошо.

— Бабушка хочет, чтобы он присоединился к нам за ужином, — продолжала Энни, прислоняясь к стеклянной двери.

— А как же его конференция? Он не боится ее пропустить? — холодно поинтересовалась Бетани.

Дочь лишь пожала плечами:

— Это ты сама у него спроси.

На мгновение Бетани заподозрила, не выдумал ли он вообще эту конференцию. Уж очень своевременно она подвернулась!

— А ты не собираешься переодеться к ужину? — намекнула Энни.

Бетани неохотно поднялась на ноги, намереваясь вернуться в номер.

— Мам, — чуть слышно произнесла девушка, беря ее за руку, — бабушка очень нервничает из-за встречи с Ройсом. Тебе бы нужно поддержать ее.

— И как же мне это сделать? — глядя в лицо дочери, поинтересовалась Бетани.

— Не знаю. Но со мной-то у тебя всегда получалось, — с улыбкой добавила девушка.

— Но… Руфь же не мой ребенок.

— Представь, что так и есть. — Энни бросила взгляд через плечо. — Кто-то же должен ей помочь. Бабушка мечется по номеру, как зверь в клетке. Боюсь, если она снова воспользуется духами, сработает пожарная сигнализация.

Бетани застала свекровь вышагивающей по комнате и обкусывающей заусенцы.

— Дайте мне пятнадцать минут, — сказала Бетани.

— Пятнадцать минут на что?

— Принять душ и переодеться.

— А что потом?

— А потом мы пойдем с вами в бар.

— Я не могу допустить, чтобы Ройс застал меня в баре! — вскричала пожилая дама.

— Мы именно так и поступим, — отрезала Бетани. — Не спорьте со мной.

Руфь воззрилась на нее взглядом лесного зверька, ослепленного светом фар проезжающего автомобиля.

Вскоре после этого Бетани и Руфь спустились в холл, где располагался старомодный бар, обшитый деревянными панелями. Там стояли несколько разномастных столов и стульев. Веселый бармен принял их заказ на два бокала белого вина и доставил его несколько минут спустя.

Сделав глоток, Руфь закашлялась.

— Вы в порядке? — Бетани принялась постукивать ее по спине.

Пожилая дама интенсивно затрясла головой.

— Что случилось? — спросила удивленная Бетани.

— В бар только что вошел Ройс, — пояснила ее свекровь, выуживая из сумочки бумажный платочек, чтобы вытереть глаза.

— Где? — Бетани обвела взглядом тускло освещенное помещение.

Руфь кивком указала на высокого седовласого мужчину, который сел на стул у барной стойки спиной к ним.

— Вы в порядке? — шепотом спросила Бетани.

Пожилую даму сковал страх.

— Не знаю, смогу ли я вообще подойти к нему.

Бетани с удивлением отметила, что руки у свекрови дрожат.

— Я так глубоко ранила его чувства… — с болью в голосе произнесла Руфь.

Бетани никогда не слышала, чтобы свекровь говорила таким тоном.

— Руфь, вы были очень молоды… Уверена, он все простил…

Руфь прервала ее резким взмахом головы:

— Может, он и простил, а вот я себя никогда не прощу.