Не [3] успел Каджи и пару раз откусить лакомство, как от входной двери по полу быстро скользнула темная тень. И она тут же без спросу запрыгнула ему на колени.

Черный кот Тимофей, их домашний любимец и разгильдяй, каких поискать, бесцеремонно потерся облезлой шкурой о Гошину руку, отчего парнишка едва не расплескал компот. Потом котяра поводил носом, принюхиваясь, и, заискивающе заглядывая Каджи в глаза, принялся привычно жаловаться на непутевую жизнь:

— Представляешь, Гоша, как магловские собаки обнаглели последнее время?! Иду я, значит, себе спокойно, домой возвращаюсь от подружки, по пути никого не трогаю. Вот даже в мыслях не было, клянусь! Чтоб у меня хвост отсох и уши отвалились!..

Парнишка слушал животину внимательно, но в душе посмеивался, уже зная, куда тот клонит.

— Замечтался чуток. Дождик кончился, травка зеленая блестит, цветочки кругом, одуванчики всякие. А тут, откуда ни возьмись, такая страхолюдина из-за угла как прыгнет! И цап меня за ногу. Вот честно слово, душа аж на кончике хвоста повисла.

Тимофей вновь поводил носом, что-то вынюхивая, подвигал ушами прислушиваясь, не идет ли кто, и продолжил:

— Нет, я, конечно, тут же опомнился. Ты ж меня знаешь, я не трус, хоть иногда и боюсь. Ну и дал этой псине апперкотом с правой. Хорошо дал, от души. Да еще и хук слева добавил для уверенности. Она такого поворота событий не ожидала естественно, ну и отпустила мою лапу. А я же вижу, что силы совсем не равные: что я — маленький и слабенький, и что этот соседский кабысдох. Вот и пришлось задать стрекача, только пятки сверкали. Так это чудовище, когда от нокдауна опомнилось, ты только представь, Гоша, гналось за мной до самой нашей двери. Куда мир катится, закисни молоко? У меня до сих пор сердце ноет и трепещет. Наверное, инфаркт мяукарда.

— Так вроде у наших соседей безобидная дворняжка? Маленькая такая и спокойная. Если ей на хвост не наступишь, то и не пошевелится…

— Да ты что, шутишь?! — Тимофей округлил желто-зеленые глаза и встопорщил богатые усищи дыбом. — Зверюга страшенная, чтоб у нее конура пополам треснула! Злющая и огромная. У нее одна пасть только чего стоит. Во какая, — кот раскинул лапы во всю ширь, словно рыбак, рассказывающий о своих подвигах. — И зубов в ней понатыкано немерено, как у акулы. В три ряда с твой палец размером…

Кот еще раз настойчиво потерся макушкой о Гошин локоть. Хорошо, что парнишка уже почти допил компот, а то именно Тимофея и окатил бы. Да и самому досталось бы не меньше. А тот состроил жалобно-невинную мордочку и вкрадчиво поинтересовался, потупив взор:

— У тебя случайно валерьянки нет? А то ведь сердце…

— Да откуда, Тим?! — удивился Каджи. — Конечно нет. Это ты к бабуле с такой просьбой подойди. У нее точно в аптечке была. Или к Прохору сходи. У домового она тоже где-нибудь припрятана наверняка. Его о чем не спроси, один ответ: сейчас, мол, в заначке пошукаю.

— Лизонька…, - начал было подлизываться кот.

— И не проси, не дам! — строго ответила самобраночка, как отрубила, но тут же ласково продолжила: — Хочешь, могу молочка холодного налить. Или сметанки свеженькой…

Тимофей огорченно вздохнул и спрыгнул вниз. А затем он медленно поплелся к выходу, понурившись, и разочарованно подметая хвостом пол. И кот тихо бормотал при этом:

— Я так и знал. Нет счастья в этом мире. Вот помру я молодым, кто вам тогда мышей ловить станет? Это ж надо, полный дом волшебников, а какой-то жалкой валерьянки нет. Как так жить можно? А у Никисии, как же, спросишь. Или тапком по заду схлопочешь, или закодирует, блин, то есть заколдует на пару лет. А у меня же сердце, мне без валерьянки никак нельзя…

На пороге Тимофей остановился и жалобно оглянулся назад, может Гоша передумает и все же найдет способ помочь смертельно больному другу. Но парнишка только молча пожал плечами и развел руками: мол, и рад бы выручить, да нечем. Голова у кота опустилась еще ниже прежнего, и он, ссутулившись, протрусил в коридор. [4]

А Каджи оперся щекой на ладонь и задумался на сытый желудок о жизни.

Как же дома хорошо! Жаль вот только, что бабуля, десять лет скрывавшаяся от волшебного мира и его обитателей из-за Вомшулда и усердно прятавшая от него своего внука, теперь постоянно чем-нибудь да занята.

Она и раньше-то была деловитой и строгой до невозможности, лишний раз не улыбнется, так что общения Гоше, как раз тайно и мечтающему стать магом, явно не хватало. Правда, как он теперь понимал, вся бабушкина хмурость происходила от озабоченности его дальнейшей судьбой. Теперь, когда он получил свою порцию магической силы, и ей уже от этого никуда не деться, баба Ники улыбалась чаще, и даже строгие морщины на лбу окончательно разгладились без следа. Но за десятилетие вынужденного затворничества старушка видимо изголодалась по общению с себе подобными. И сейчас у них не тот тихий домик, что был еще год назад, а смесь проходного двора со Смольным в канун штурма Зимнего дворца.