Ганс, бледный как полотно, напрягся и прыгнул на край тропы, стремясь принять более удобное положение. Обмотав канат вокруг пояса, он начал медленно, но без особых усилий поднимать Сэма.

Дарелл, каждый миг ожидавший падения, почувствовал, что его тянут вверх. Упираясь ногами в отвесную скалу и используя для опоры каждый мельчайший выступ, он помогал Гансу как мог.

Ганс уверенно поднимал Сэма, но лицо его было мрачнее ночи. С момента падения прошло не больше десяти минут, но Сэму показалось, что прошла вечность. Все замерли в напряженном ожидании. Наконец показалась голова Сэма, Кауб протянул руку и вытащил его на тропу. Дарелл, лишившись последних сил, остался сидеть на краю пропасти, но вдруг, будто очнувшись, вскочил на ноги и отпрыгнул от бездны. Глубоко вздохнув, он посмотрел на Ганса: понять его он не мог.

— Спасибо, Ганс.

Ганс стал еще мрачнее.

— В следующий раз, — сказал он вкрадчивым голосом, — меня может не оказаться рядом, а в горах так много сюрпризов, и к тому же неприятных. Все еще может случиться…

Никто, кроме Дарелла, не слышал его слов. Что это было: угроза или предупреждение? Почему он не убил его сейчас? Все выглядело бы очень естественно. Сэм не находил ответа.

Отряд снова двинулся в путь. Они шли целый день, иногда делая привалы, но совсем короткие. Дождь лил как из ведра. Через несколько часов его сменил холодный туман, который, казалось, сгущался именно над ними. К вечеру подошли к маленькой деревеньке. Через широкий Индус перебрались на пароме, таком же старом, как старик-паромщик. На этот раз они разбили лагерь недалеко от древних захоронений. Ночь прошла спокойно.

Утром снова шагали по дороге, ведущей вверх, пересевая маленькие речушки и овраги, которые очень затрудняли движение. Один раз им пришлось переходить вброд неширокую, но глубокую и быструю речку. Шли по грудь в ледяной воде, предварительно связавшись одной веревкой. После этого они сделали очередной привал в полуразрушенном монастыре. Непонятно, кем и зачем он был построен в таком глухом месте. Полковник, не разрешил зажигать огонь, пришлось поужинать сухим пайком. Спали в спальных мешках прямо на голом полу монастыря, мощные стены которого защищали от холодного ветра. Вокруг стоянки полковник, как всегда, расставил посты.

На следующий день добрались до снега. Все достали ледорубы и нацепили на ноги специальные приспособления с острыми шипами, чтобы ноги не скользили по льду. Залмадар шел впереди, разведывая дорогу. Так прошел день, а утром они начали длинный спуск, двигаясь по диагонали крутого склона, что облегчало движение. Этот спуск требовал особой техники: надо было вытащить ногу из снега и осторожно сделать шаг вперед, замереть на месте, пока ступня ноги не окажется под определенным углом. И так шаг за шагом. Еще следовало быть осторожным и по другой причине: под снегом могла оказаться узкая, но глубокая трещина, попав в которую можно было легко сломать ногу. Когда спуск становился чересчур крутым, приходилось применять стальные костыли: Ганс вбивал их в скалу. Идти было тяжело, но никто не жаловался.

Одолев спуск, они оказались в длинной бесснежной долине. Ветер продувал ее насквозь и выдул весь снег. Эта узкая долина лежала между пиками-близнецами, которые возвышались теперь прямо над ними. Вдалеке, на другом конце долины, расположилась маленькая деревня, как оазис среди пустыни. С-5, когда они подошли к ней ближе, уже не казалась такой огромной, чему Сэм был очень рад. Здесь не жили даже животные, и было удивительно, как могли тут существовать люди — обитатели этой деревушки.

Сара, румяная от мороза, принесла карту местности и показала, где находятся на карте пики-близнецы.

— Сколько до них, как вы думаете? — спросила она полковника.

— Миль семнадцать-девятнадцать, — подумав, ответил он. — Надеюсь, завтра мы будем там.

— Вы знаете, полковник, у меня такое чувство, будто за нами всю дорогу кто-то следит.

— Вполне возможно.

— Я не ожидала, что здесь будет так мрачно, так пустынно.

— Вы жалеете, что пошли с нами?

Сара ничего не ответила.

Подошел Сэм и без всяких предисловий спросил:

— Мисс Стандиш, вчера вы поссорились с Руди. Из-за чего?

Сара молчала.

— Я думаю, вам лучше рассказать, потом будет поздно. Здесь, в горах, не стоит хранить тайны, которые могут всем навредить.

— Это мое сугубо личное дело, мистер Дарелл.

Сэм молча пожал плечами и отошел.

Вскоре отряд снова двинулся в путь. Слабое полуденное солнце освещало тонкую полоску облаков, плывущих на север. Становилось холоднее, бедная кислородом атмосфера быстро остывала. К четырем часам ветер усилился, огромные комья снега срывались со склонов и падали рядом с ними. В миле от них прогремела снежная лавина, сметая все на своем пути.

Когда начало смеркаться, решили остановиться: двигаться в темноте было опасно даже по знакомой дороге. На этот раз покинутого монастыря поблизости не оказалось, пришлось ставить палатки.

Дарелл и Кауб разместились вместе. Сэм лежал в спальном мешке и слушал, как воет ветер, как стучат по натянутому брезенту крупинки льда. Ветер с каждым часом усиливался, его порывы становились все яростнее и опаснее. Казалось, он хочет сорвать и унести палатки вместе с их обитателями. Но несмотря на вьюгу, полковник каждый час выходил наружу и проверял посты, подбадривая солдат, которым было нелегко в таких условиях нести службу.