— Что-о? Игорек, ты тормозухи случайно не глотнул?

— Нет. — Я встал, огляделся. Все как обычно… Только не выходят из головы светлые голубые глаза с карими лучиками. — Гриша, ты никогда не задумывался, зачем женщинам нужны мужчины?

— Во, это уже вопрос здорового человека, — облегченно засмеялся Капелевич. — Отвечаю. Мужик существует для дамского удовольствия.

— Тут ты не прав, Гриша. Получать удовольствие она может и так. Женщина может зарабатывать, как мужчина, она может сама родить и вырастить ребенка, она может одна вести дом. Но она не способна его защищать. Мужчина всегда был, есть и будет сильнее. И должен суметь защитить ее даже ценою жизни.

— Да ты с ума сошел, мой мальчик, — испугался Капелевич. — Какая защита? Что за антизаконные поползновения?! Ты был на выборах? Голосовал? Вот и следуй решениям выбранного тобой правительства. А оно подобные выходки запрещает! Никогда никого защищать не смей! Даже самого себя.

— С чего ты взял?

— Согласно закона. А по закону ты не имеешь права владеть оружием. Даже холодным.

— Ты передергиваешь, Гриша. Владение оружием запрещено только для того, чтобы им не мог завладеть преступник…

— Игорек, если тебе запудрили мозги, то не надо пересыпать пыль в мою черепушку. Законодательный запрет имеет значение только для законопослушных граждан! А преступникам и бандитам на него плевать! Как ты собираешься самостоятельно защищать жену от вооруженного бандита?

— В милицию позвоню… — не очень уверено ответил я.

— Crazy… Защитить себя человек может только сам! Всем остальным на это плевать. Милиция просто оприходует твой труп и попробует поймать конкурента.

— Какого конкурента?

— Неужели непонятно? Безоружные люди являют из себя безопасную аморфную массу, которую легко грабить и давить. И в этом святом деле уголовники составляют правительству конкуренцию. Вот потому их и ловят. А вовсе не для того, что бы тебя, сирого, спасти. Право на самозащиту ты получишь только тогда, когда выберешь правительство, желающее иметь полноценный народ. А до тех пор мужчина будет иметь значение только как игрушка для дамских развлечений. Вопросы есть?

— Есть.

— Оставь их при себе… — Капелевич поднялся на носочки и повел носом. — Сюда директор идет! Чао…

Он ловко метнул пустую бутылку в приоткрытый шкаф и юркнул в дверь.

А я полез под машину и в очередной раз накинул ключ на гайку рессорного пальца. Потянул. Она звонко щелкнула и пошла по резьбе. А буквально через минуту после того, как я выбросил свинченную гайку из-под машины, в гараж зашел директор. У Гриши либо нюх, как у трюфельной свиньи, либо интуиция, как у песчаного скорпиона.

Гладко выбритый Сергей Михайлович, в неизменном костюме и бежевой рубашке с галстуком, по-хозяйски прошелся вокруг «Латвии», постучал пальцами по треснутой фаре, потом наклонился и стал наблюдать, как я выбиваю рессорный палец.

— Опять втулки за свой счет покупать пришлось, — немедленно завел я свою любимую пластинку, — и ремкомплект для карбюратора. Вы мне чеки оплатите?

— Ты же знаешь, нет у нас на счету денег.

Еще бы не знать! Три месяца зарплату не платят! Если бы не удавалось на микроавтобусе подхалтурить, уже бы давно ноги протянул. А раз машина кормит, то и запчасти к ней прикупить не грех… Интересно, а как нянечки выживают?

— Резину давно пора менять. Таких денег у меня нет.

— Придумаем что-нибудь. — Он задумчиво почесал свой нос. — Ты главврача нашего знаешь? Галину Павловну?

— Нет.

— Плохо. Ну да ладно, увидишь. Ее на курсы направили. Надо будет забирать в два часа из Комитета по здравоохранению. В течении недели. Понял?

— Сделаем.

— Вот и хорошо.

Сергей Михайлович ушел, и сразу после его ухода резко разболелись зубы. Сразу все. Ладно бы те шесть, которые вчера залатали, или хоть те, что остались нелечены, так нет — боль пульсировала и в передних зубах, и в резцах, и в коренных, и даже в тех трех, что давно не существовали, брошенные в миску стоматолога. Временами острая резь сливалась в единое целое, захватывающее нижнюю и верхнюю челюсть, временами докатываясь до глаз, отчего начинали течь крупные холодные слезы. Хорошо хоть на протяжении дня меня больше никто не трогал.

Втулки удалось заменить только к восьми вечера. Челюсти болели так, что хотелось выть на луну. Дома я не раздеваясь залез в постель и спрятал голову под подушку. Выспаться, естественно, не удалось. А к утру зубы начали выпадать…

На работе я первым же делом побежал в Гришкин кабинет, но он, паразит, именно сегодня ухитрился сесть на больничный. Пришлось с Терентий Палычем ехать на Аптекарские склады сдавать посуду. Болеть стало меньше, но зубы сыпались, как иглы с новогодней елки. И я смирился с тем, что придется делать искусственные челюсти.