Он провел рукой по выбритому затылку и пробежался пальцами по расчесанной на две косы бороде, как всегда поступал, когда задумывался. Теперь он узнавал голоса, звучащие внизу; один принадлежал Коулену Харку, верной тени и телохранителю самого Блеза, а другой — Рикарду Устелю, сборщику информации.

Паскаль покачал головой от плеча к плечу, разминая затекшие за ночь мышцы шеи. Сегодня он спал один в комнате, пропахшей машинным маслом; запах этот было ничем не вывести, поскольку дом был обшит пластинами брони, снятыми с ржавеющего остова танка «Леман Русс».

Решив, что непосредственная опасность прямо сейчас ему не грозит, Паскаль выскользнул из постели и натянул на себя домашний комплект одежды, состоявший из потертой серой робы и широкого кожаного ремня. Затем он сунул ноги в ботинки и как раз шнуровал их, когда в его дверь дважды простучали.

— Заходи, Коулен, — произнес он уверенным, властным тоном. Обладателю такого голоса стоило бы раздавать приказы войскам, но куда чаще ему приходилось диктовать коды налоговых выплат, номера банковских счетов и проводить деловые встречи.

Коулен Харк отворил дверь и уважительно поклонился; движения телохранителя были четко выверенными, начисто лишенными суетности. Он был довольно крупным, широкоплечим мужчиной с угрожающе выглядящей мускулатурой. Сама природа постаралась, чтобы его облик не вязался ни с какой работой, если та не предполагала насилия. Как и Паскаль, Коулен носил простую робу, но, помимо этого, через его плечо был перекинут лазерный карабин, а в набедренных ножнах покоился кинжал.

— Прибыл Рикард Устель, — доложил телохранитель.

— Слышу, — отозвался Блез. — Что ему надо?

— Он собирается доложить о передвижении войск.

— И для этого он решил поднять меня в такую рань? — с некоторым раздражением спросил Паскаль.

— Речь идет о «Клекочущих орлах», — произнес Коулен. — Численностью в полную роту.

Раздражение слетело с Паскаля вместе с сонливостью. Никакие имперские войска не вызывали такой ненависти у граждан Салинаса, как «Клекочущие орлы». Они по праву заслужили славу жестоких и беспринципных убийц, и не было на планете никого, кто не мечтал бы отомстить им за произошедшее в Хатуриане.

— Дальше еще интереснее, — заметил Коулен.

— Чем же?

— Их ведет Каин.

Паскаль закончил шнуровать ботинки и выпрямился.

Верена Каин.

— Да, неплохо было бы отловить эту бессердечную суку.

— Мне тоже так показалось, — согласился Коулен, кровожадно усмехнувшись.

— И где они?

— Рикард сообщает, что они отправились на север, — сказал телохранитель. — По его словам, все выглядит так, словно они решили навестить Зону Поражения.

— У нас там кто-нибудь есть?

— Нет; во всяком случае, никого, о ком бы я знал.

— Тогда с чего она отправила туда свою роту?

— Кто знает? Но Рикард говорит, что они не брали с собой машин обеспечения, а стало быть, собираются скоро вернуться. Надо успеть выставить стрелков.

Паскаль кивнул:

— Отправьте гонцов к засадным группам. Потребуется шесть отрядов, вооруженных ракетами. Собираемся у Железной Ангелицы и выдвигаемся оттуда. Приступай.

Коулен кивнул и выбежал из комнаты, оставив Паскаля одного.

Лидер повстанцев почувствовал, как сильнее забилось его сердце при мысли о нанесении «Клекочущим орлам» ответного удара. Но он заставил себя сдержать ликование, понимая, что сейчас необходим холодный разум. Под властью эмоций люди склонны совершать глупые ошибки, и Паскаль не любил давать волю чувствам, считая это пустой тратой сил.

Он принялся мерить комнату шагами, обдумывая ситуацию и обращаясь к своему дару аналитика, столь хорошо служившему ему в те дни, когда он еще работал в Администратуме. Теперь казалось, будто это было в другой жизни.

Паскаль Блез был надзирающим за писарями при кабинете губернатора Шаары и по факту являлся простой шестеренкой в никогда не замирающей машине имперской бюрократии, пока на Салинас не явились Ачаманские Фалькаты. Хотя на всех прочих планетах системы было неспокойно и регулярно вспыхивали мятежи, но Шаара сумел удержать Салинас от беспорядков и вычистить всех подстрекателей, полагая, будто это поможет планете пережить без неприятностей тревожные времена.

Но, как в итоге оказалось, он серьезно ошибался.