Гуситские войны зарегистрировали изменения в другой сфере — началось движение, вызванное чешским национализмом и желанием отомстить за смерть Гуса. Членами этого движения были по большей части буржуа и крестьяне (некоторую поддержку им оказывали чешские аристократы), и в своей борьбе они применили новую военную тактику. У них появились боевые обозы, состоявшие из нескольких повозок, сцепленных друг с другом цепями. Повозки собирали в виде квадрата или круга и пускали с горы на наступающих всадников противника. Чешские отряды вооружались пиками, ручными самострелами и цепами, в случае удачной обороны они переходили в наступление: сняв цепи между повозками, набрасывались на врага. В 1420 году они одержали победу над армией Сигизмунда — тогда, с целью восстановления порядка, император устроил «крестовый поход» против Венгрии, Баварии и Пруссии. Чехи стреляли из пушек, поставленных внутри боевого обоза, главным своим оружием они впервые сделали самодельные ружья. К концу первого десятилетия гуситских войн уже треть армии пользовалась такими ружьями.

Будучи людьми из плоти и крови, они тревожились из-за идеологического конфликта умеренных и радикалов, поскольку этот конфликт разрушал их движение. На соборе в Базеле они тем не менее настроены были решительно и впервые принудили церковь заключить мирный договор с еретиками. Как и у швейцарцев, их армия в большинстве своем состояла из людей низкого происхождения, и они научились эффективно сражаться, потому что не гнались за славой и не были привязаны к лошадям, в отличие от рыцарей.

На протяжении 1420-1430-х годов Генрих Мореплаватель, португальский инфант и внук Иоанна Гентского, совершал ежегодные путешествия в Атлантику, исследовал Азорские острова, Мадейру и Канары, путешествовал вокруг западного побережья Африки, пока в 1433 году не обогнул большой западный мыс в поисках золота и слоновой кости. Даже если первоначальным мотивом Генриха было прославление ордена Христа, магистром которого он являлся, его побуждения и деятельность можно назвать современными. Вместе с гуманистами и учеными он оказался на мосту, соединявшем средневековье с новыми временами.

Перемены наступали исподволь, едва замечались на фоне общего упадка. К 1440 году численность населения Европы опустилась до самой низкой точки и в следующие тридцать лет так и не выросла. В Руане до эпидемии чумы проживали пятнадцать тысяч человек, а в середине XV столетия осталось только шесть тысяч жителей. Собор Шлезвига сравнил доходы, которые он получал в 1352 году, с доходами 1457 года и обнаружил, что в XV веке урожаи ячменя, ржи и пшеницы составили одну треть того, что получали в XIV столетии. Во многих местах исчезли начальные школы, да так и не вернулись до новых времен. Имеются письменные свидетельства 1439 года о том, что на улицах Парижа растет трава, а волки нападают на людей на малонаселенных окраинах. В том же году архиепископ Бордо пожаловался, что из-за «живодеров» [ ecorcheurs] студенты не могут получать в университетах знания, ибо по пути в эти заведения многих похищают, держат в плену, отнимают книги и имущество и — увы: — убивают. За сто военных лет сумма пожертвований, субсидий, подушных и косвенных налогов стала воистину неисчислимой. Насильственный сбор средств укрепил представительные органы, а финансовое бремя способствовало обнищанию населения и классовому антагонизму.

В первые десять лет правления Карла VII мало кто замечал признаки намечавшегося прогресса. В результате бесконечных войн, внутренних и внешних, писал нормандский хронист Тома Базен, а также по причине нерадивости и бездействия тех, кому было поручено вести дела короля и командовать по его приказу войсками, из-за алчности и распущенности воинов королевство вконец разорилось. От Руана до Парижа, от Луары и до Сены, от Сены до Лана, Амьена и Аббевиля и на обширных равнинах Бри и Шампани царило запустение. Возникло опасение, что в великом множестве мест следы подобного запустения сохранятся на долгое время и будут видны до тех пор, пока божественное провидение не проявит большую заботу о делах этого мира.

Постепенно Карл VII набрался опыта и стал настоящим королем, к тому же судьба привела к нему на службу способных людей. Выдающийся финансист Жак Кер оказал королю денежное вспомоществование, с помощью кредита король улучшил осадную артиллерию, нанял опытных канониров и с эффективностью, которой не знали в XIV веке, отбил у англичан замки и города. Один за другим они открывали ворота перед армией короля, и с каждым разом все быстрее, поскольку Карл VII провел наконец фундаментальную военную реформу, которую не успел осуществить его дед Карл V. В 1444–1445 годах он создал постоянную армию и внедрил в нее, тем самым и уничтожив, незаконные отряды — главный бич тех времен. В соответствии с новым законом были сформированы двадцать ордонансовых рот ( compagnies d’ordonnance) по 100 копий каждая, с двумя стрелками, оруженосцем и пажом ( valet de guerre) для каждого жандарма (то есть рыцаря), общей численностью шестьсот человек. Наемных капитанов выбирали из числа самых надежных, они сами формировали отряды, корона платила и обеспечивала новые подразделения всем необходимым за счет ежегодных налогов, армия размещалась на стратегических участках по всей Франции! Остававшиеся банды безжалостно расформировали. Самым важным нововведением середины XV века стало создание постоянной армии. Это новшество означало порядок там, где раньше царили атрибуты хаоса — чума, война и схизма.

Возрождению способствовало увядающее желание Англии к завоеваниям. Повзрослевший Генрих VI хотел мира. Слабый, нерешительный король был пешкой в руках драчливых баронов и прелатов. Его опытный дядя, герцог Бедфорд, уже умер, не оставив никого, кто смог бы повести за собой нацию или прекратить войну. К 1450 году французы отвоевали всю Нормандию, города сдавались, едва завидев артиллерию. Сдалась даже английская Аквитания.

В 1453 году в Кастильоне, единственном городке, кроме Бордо, остававшемся у англичан, состоялось последнее сражение. Традиционные роли поменялись — английская сторона выказывала безрассудную храбрость, а французы действовали расчетливо. Кастильон сдался. Лорд Джон Тальбот выехал из Бордо со своим отрядом и отправился отвоевывать Кастильон. Согласно Базену, он смело шел напролом и не выстраивал план атаки. Тальбот не послушал совета опытного командира и выступил во главе тяжеловооруженных всадников. Под водительством «некого Жана Бюро, парижанина, мужчины малорослого, но решительного и отважного, умелого и опытного артиллериста», французы защитили свой лагерь благодаря земляному рву, укрепленному стволами деревьев, и с помощью военных машин, то бишь пушек — кулеврин, серпантин, арбалетов и разных катапульт. Отряд Тальбота бросился на эти оборонительные сооружения, и их встретил град камней, свинца и прочих метательных предметов. Лорд был убит, а его отряд разбит наголову. Сам Бордо вскоре пал. От английской континентальной империи не осталось ничего, кроме Кале и пустых притязаний на французскую корону.

Самая долгая война была окончена, хотя, возможно, тогда мало кто это сознавал. После стольких перемирий и возобновлений войны кто мог бы понять, что конец уже наступил? Без церемоний, без объявления о прекращении огня, без договора прекратилась агония пяти поколений. За это время сформировались национальные общности. Столетняя война, как и кризис церкви, происходивший в тот же период, разбила средневековое единство. Рыцарское братство было разорвано, как и интернационализм университетов, не выживший под воздействием войны и схизмы. Война привела Англию и Францию к взаимному антагонизму, и эта враждебность ощущалась до тех пор, пока в канун 1914 года международная обстановка не вынудила заключить полноценный альянс.

В том же году, в котором состоялось сражение при Кастильоне, Генрихом VI овладело безумие, ускорившее соперничество за английскую корону. Оставшись без работы, солдаты и лучники вернулись домой и стали служить различным группировкам английской знати, внося ожесточение в гражданскую войну Роз, пришедшую на смену войне с Францией. В том же судьбоносном 1453 году под осадными пушками Мехмета II пала оборона Константинополя. Турки соединили друг с другом семьдесят повозок и поставили впереди них огромную пушку, которую тащили шестьдесят ослов; эта пушка способна была выпускать ядра, весившие восемьсот фунтов. Дату окончания Средних веков отсчитывают с падения Византии, однако в это же время произошло событие, ставшее предвестником еще более значительных перемен.