«Мы сделаем это, если он поклянется», — сказал король, но исхудавший и ослабевший капталь заявил, что «никогда не принесет такую клятву, лучше умрет в тюрьме». Такой выбор в пользу свободы означал, что он «никогда не возьмет в руку меч, не сядет на лошадь». Капталь медленно чах, не хотел ни есть, ни пить, постепенно впал в беспамятство и через четыре года, в 1376 году, умер в тюрьме.

Вслед за несостоявшимся походом Эдуарда англичане предприняли еще одну попытку. Собрали новую армию, вероятно, она насчитывала от четырех до пяти тысяч человек, а не десять и пятнадцать тысяч, о которых писали хронисты. Командовал армией Иоанн Гентский, герцог Ланкастерский, без отца и без старшего брата: оба были неспособны воевать. В июле 1373 года армия дошла до Кале с заявленной целью — освободить Аквитанию. Это был самый долгий и странный военный поход.

Герцог не вызвал французов на решительный бой, хотя в этом отношении англичане обычно превосходили соперника, и не выбрал прямой путь на юг, где он встретился бы с войском Дюгеклена. Вместо этого он пустился в обход, за Париж, и двинулся в долгий мародерский марш через Шампань и Бургундию, через горный массив Оверни. Спустя пять месяцев, одолев почти тысячу миль, он добрался до Аквитании. Вероятно, как и Ноллис, он вознамерился причинить стране наибольший ущерб и хотел отвлечь французов от организации возможного вторжения в Англию. Возможно также, что герцог просто искал рыцарских приключений и добычи, которой он покрыл бы военные расходы, слишком тяжелые для государства.

Проходя по восемь или девять миль в день в обычном трехрядном построении — так было легче прокормиться за счет противника и собрать добычу, — армия громила все на своем пути, провоцируя ответные действия французских рыцарей. Эта тактика провалилась в связи со строгим запретом Карла ввязываться в схватку и в связи с тем, что население попряталось за стенами укрепленных городов. Началась осень с ее холодом и дождями; провизия заканчивалась, лошади голодали и умирали, трудности перешли в невзгоды, а невзгоды — в лишения. Люди герцога Бургундского, следуя за английской армией, подбирали отставших, сопротивление местного населения приносило англичанам все больше потерь; а Дюгеклен устраивал на юге засады. Ноябрь застал англичан на продуваемом всеми ветрами плато Оверни: потерявшие лошадей рыцари плелись пешком, некоторые побросали проржавевшие доспехи, другие, войдя в Аквитанию, просили милостыню. Измученная армия, добравшаяся в Рождество до Бордо, потеряла половину солдат и почти всех лошадей.

Старая Аквитания оказалась в руках англичан, но хотя она осталась в первоначальных границах, то, что было утрачено, уже не восстановили. К 1374 году договор в Бретиньи отменили. У Англии, за исключением Кале, осталось не больше территорий, чем было до Креси. Без финансов у англичан не было возможности содержать территорию, не на что кормить армию. Когда война возобновилась, они не смогли удерживать регионы, население которых было враждебно к ним настроено. Не помогало и военное превосходство, потому что противник уклонялся от открытого боя. В августе 1374 года король Эдуард объявил о готовности заключить перемирие.

Пришло время действовать для обеих сторон. Умница Карл V и Дюгеклен с его оригинальной тактикой выработали стратегию, основанную на прямой антитезе борьбы за честь — главном принципе рыцарства. Хронисты того времени пытались сделать из Дюгеклена идеального рыцаря, а биограф Карла — Кристина Пизанская — славила его за все, кроме реального вклада короля в историю, но на самом деле именно нерыцарские качества этих двух здравомыслящих людей помогли Франции избежать уничтожения. Карл добился в войне своей цели, хотя и за счет разграбленной и измученной страны. После нескольких уверток он согласился послать своих представителей на мирные переговоры в Брюгге.

Мирные переговоры в Брюгге закончились ничем, потому что англичане намеревались вернуть под свой суверенитет прежние владения во Франции, а Карл V столь же решительно настроился на возвращение Гиени, уступленной в Бретиньи. Его юристы утверждали, что уступка суверенитета не имела законной силы, поскольку нарушала святую клятву феодальной присяги, а посему Черный принц и король Англии виновны в бунте, сравнимом с тем, что устроил против Бога Люцифер. Карл продемонстрировал свою приверженность закону, но на англичан это никакого впечатления не произвело. Чтобы не понапрасну завершить переговоры, которые герцоги Бургундский и Ланкастерский устроили с большой пышностью, заключили перемирие на один год, с июня 1375 года, и при условии возобновления переговоров в ноябре.

Французские бриганды, оставшиеся из-за перемирия безработными, снова принялись грабить население, которое они же недавно освободили. Более чем за год до этого, в январе 1374 года, королевское правительство радикальным указом попыталось обуздать вольницу наемников. Указ предусматривал создание системы «легальных» отрядов с фиксированным жалованием и с назначенными королем командирами. Под угрозой наказания они должны были отказаться от грабежей и отвечать за поведение своих людей. Попытка была разумной, но наемники вросли в военную систему, которую требовалось либо выкорчевать, либо приручить. И в итоге бриганды продолжали грабить население.

Король, крайне обеспокоенный этой ситуацией, обратился к своим советникам. Они отправились к сиру де Куси. Предполагалось, что он станет новым Крысоловом, которому придется вывести из Франции отряды наемников.

Тяжба де Куси с австрийскими герцогами и его намерение продолжить эту тяжбу были хорошо известны. Де Куси мог послужить Франции, не будучи при этом связанным с Англией. Предложение, которое ему сделали управляющий и казначей короля — Бюро де ла Ривьер и Жан Лемерсье, — заключалось в следующем: если он возьмет на службу двадцать пять бригандов из разных районов Франции и поведет их против габсбургских герцогов, король выдаст 60 000 ливров на оплату кампании. В особенности королю досаждали свирепые бретонцы, сторонники Дюгеклена и Клиссона, которые продолжали разбойничать и после окончания войны.