– Вы также можете отказаться от дачи показаний, – влез Довлатов.

– Я не похищал их, мне скрывать нечего, – заявил Игорь и уставился на следователя. – Ближе к делу.

– Ходатайство подозреваемого принимается, – сострил старикан. – Василий Григорьевич разъяснит вам остальные права в любой момент допроса или когда пожелаете. Также вы в любое время можете обращаться к нему за консультацией.

– Как-нибудь справлюсь, – гнул свою линию Климов.

– Если вы не против, я буду записывать наш разговор на этот диктофон, – сказал высоколобый, обратив внимание Игоря на серую коробочку с кнопками и надписью SONY.

– Не против.

– Вы подозреваемый моей мечты, – ухмыльнулся старик и нажал на кнопку «Запись».

– Вам знаком этот номер мобильного телефона? – прозвучал первый вопрос, и старикан проговорил его в микрофон.

Климов взял в руки вырванный листок блокнота с аккуратно написанным шифром, начинавшимся с восьмёрки, и через несколько секунд понял, что это его бывший рабочий номер – с той самой сим-карты, которую он искал у себя дома всё утро.

– Да, кажется, это мой старый рабочий номер, но я давно им не пользовался.

– Сегодня ночью с этого номера на мобильный телефон Бориса Полянского, вашего бывшего тестя, поступило несколько смс-сообщений с угрозами и требованием пяти миллионов евро в обмен на жизни его дочери и наследника, которые он должен был принести к монументу в Парке Победы, где вы и были задержаны. Что вы скажете на это?

Климов застыл в тревоге и недоумении. Все его самые страшные мысли и опасения, чувства беспомощности и ненависти к самому себе слились в одно большое месиво.

– Понятия не имею, я не пользовался ею с того момента, как работал у него на фирме. Я думал, что давно её выкинул, она должна быть давно заблокирована – это же была корпоративная симка.

– Но ведь у вас её не забрали, когда вы увольнялись, и сами вы её не возвращали, иначе бы этим номером давно уже пользовался какой-нибудь другой сотрудник «Сказочной поляны». Судя по распечатке, которую предоставил сотовый оператор, сим-карта была отключена долгое время, но ведь зачем-то вы всё же оставили её себе.

– Да я просто вынул её в тот же день и куда-то дел. Я не знаю, где она. На днях кто-то залез ко мне – дверь и замок целые, но из квартиры пропали кое-какие вещи, возможно, и сим-карта тоже, а может, симку украл кто-то, кого я сам приводил в свой дом. Я давно ею не пользуюсь – не потому, что надеялся как-то её использовать, а потому, что в ней просто отпала надобность, – у меня есть своя симка.

Высоколобый откинулся и скрестил руки, резко нахмурив брови.

– Оригинально. Хорошо, предположим, что некто действительно выкрал из вашего дома сим-карту с вашим рабочим номером. Как вы объясните то, что сегодня утром вас видели во дворе их дома на Набережной, как вы зашли внутрь через гаражные ворота, а спустя двадцать минут вышли через главный вход и ушли через калитку в заборе.

– Я чувствовал, что им угрожает опасность, – вокруг них крутилась банда мошенников, они выманивали из Марины деньги; это их рук дело, – объяснил задержанный.

Старикан посмотрел в сторону Василия Григорьевича и заулыбался во весь рот; казалось, что треск, исходивший от его щёк, попадёт на звуковую дорожку. Затем он снова посмотрел на Климова, и спадающая улыбка застыла в недоумении от слов задержанного.

– А не мошенники ли приходили к ним накануне, между пятью и шестью, ругались с бывшей супругой, потом выясняли отношения с её сожителем?

– Вопрос как минимум некорректный, – подал голос правозащитник, – в таком виде в протоколе его не будет.

Старик ухмыльнулся и сложил на столе руки.

– Зачем мне похищать собственного ребёнка и бывшую жену? Я не преступник какой-нибудь! Это мои родные люди, я их люблю, у меня и мыслей таких не могло возникнуть!

– В мире, где матери выкидывают грудничковых младенцев в мусорку, где студенты кучей избивают своих одногруппников, чтобы выложить ролик на YouTube, где каждый день кого-то насилуют и убивают, я уже давно ничему не удивляюсь. Что касается вас, то мы времени зря не теряли и собрали кое-какую информацию – например, мы знаем, что вы погрязли в долгах, что почти уже полгода вы нигде не работаете, что развод и расставание с вашей бывшей женой нельзя назвать лёгким и что сына вы навещаете крайне редко. Зависть, ревность, жажда лёгких или больших денег – одни из самых частых мотивов преступлений в этом жестоком мире.

– Я не похищал их. Да, я редко встречался с собственным ребёнком, но я люблю его. Да, я расстался с женой не лучшим образом, но я никогда бы не пошёл на такое. Вчера я приходил к сыну в гости, побыл с ним немного, поздравил его с днём рождения, подарил велосипед. Да, я повздорил с её сожителем, когда они приехали. Да, у меня есть определённые проблемы, но я никогда бы не стал зарабатывать деньги на похищении людей, тем более…

– Среди ваших вещей, – перебил следователь, – есть ключи от номера в одном из отелей – это же ваша вещь?