Другим биографом является Митрофан, митрополит Смирнский, оппонент Фотия на соборе 869 г. До нас дошло его письмо к некоему патрикию Мануилу, который спрашивал Митрофана о причинах низложения патриарха на соборе 869 г. Затем оно было представлено в Рим вместе с актами этого собора. В нем излагаются факты вступления на кафедру Фотия и первого периода его правления с точки зрения партии игнатиан. [22]

Наконец, третьим биографом патриарха Фотия . является Стилиан, митрополит Неокесарийский. Вместе с Митрофаном Смирнским он выступил против патриарха в 858 г. и вел с ним борьбу до второго удаления Фотия с престола в 886 г. при Льве VI Мудром. По удалении Фотия Стилиан по поручению императора являлся посредником в деле восстановления отношений с Римской Церковью после разрыва в 882 г. По этому поводу он написал папе Стефану V письмо, в котором стремится во всем очернить Фотия. В этом письме Стилиан описывает период от собора 869—870 гг. до второго низложения патриарха.

Все три сочинения были предназначены для представления папе и поэтому в них усматривается тенденция к возвеличиванию авторитета Римской кафедры. [23] В связи с этим они хотя и являются источниками для первого периода правления Фотия и истории соборов 50–60 гг. IX в. за неимением актов этих соборов, но к их показаниям следует относиться с максимальной осторожностью. Эти произведения помещены в изданиях соборных актов как приложение к греческому тексту деяний собора 869–870 гг. [24]

Ко второй группе нарративных источников могут быть отнесены сочинения более поздних авторов (вторая пол. IX—X вв.), которые также выступают с антифотианских позиций. Прежде всего это «Житие патриарха Игнатия» Никиты Пафлагонского. Оно было составлено в 80–е годы IX в., во время или сразу после второго патриаршества Фотия. Но существует также мнение, что это «Житие» написано в 20–е годы X в. [25] В своем труде Никита по законам жанра превозносит своего героя, причем делает это через унижение и очернение его оппонента — патриарха Фотия. Автор говорит о нем как об интригане, честолюбце, деспоте и обманщике, но в то же время проговаривается о его положительных качествах, в частности отмечая его мудрость. Сочинение Никиты страдает намеренным извращением фактов и уже поэтому не может предоставить исследователю достоверные данные о действиях Фотия и его сторонников. «Житие Игнатия» опубликовано в предисловии к греческому тексту актов собора 869–870 гг. [26] В XIX в. оно вошло в Патрологию Ж. — П. Миня. [27] К этому же типу источников относится также панегирик монаха Михаила патриарху Игнатию в «Житии Николая Студита», [28] а также два анонимных трактата, написанные после 879 г.: «Крестопопратели» , где излагается история церковных смут с точки зрения игнатиан, [29] и «Сокращенное сказание о соборе», где речь идет о соборе 869–870 гг. Оба трактата помещены вместе с актами этого собора у Гардуина и Манси. [30] В изложении событий и их трактовке они следуют Стилиану Неокесарийскому, но в своих выводах идут дальше, упрекая римский престол в снисхождении к Фотию и его сторонникам.

Третью группу нарративных источников составляют византийские хронисты, описывающие эпоху правления Македонской династии. Они также неблагоприятно относятся к патриарху Фотию, хотя и в меньшей степени, чем предыдущие авторы. [31] Это император Константин VII Багрянородный, автор жития императора Василия I, Симеон Магистр, Продолжатель Феофана и Иосиф Генесий. [32] Их объединяет то обстоятельство, что, стремясь восхвалить родоначальника Македонской династии и опозорить последнего представителя Аморийской династии — Михаила III, они, в целом, черными красками рисуют и период патриаршества Фотия, но в то же время отмечают и положительные стороны его патриаршества. К примеру, они положительно характеризуют его стремление к возрождению богословского образования и участие в законодательных мероприятиях императора Василия I. Несколько особняком стоит хроника Продолжателя Георгия Амартола. [33] Его сообщения имеют ту ценность, что он, по сравнению с другими хронистами, самый близкий к описываемым событиям писатель. [34] Но в то же время он ограничивается кратким, сухим описанием событий.

К указанным хронистам примыкает латинский автор — Анастасий Библиотекарь. В качеств посла франкского императора Людовика II он прибыл в Константинополь и был свидетелем суда над Фотием в 869 г. Все сведения о соборе были собраны Анастасием непосредственно на месте. Их он и изложил в предисловии к соборным актам, переведенным им на латинский язык для папы Адриана II. Поскольку сам Анастасий являлся сторонником папы, то общий тон его повествования дышит ненавистью к сторонникам Фотия. Поэтому и к его показаниям следует подходить критически.

Важным источником для истории взаимоотношений Константинополя и Рима является официальная переписка между константинопольскими властями и римским апостольским престолом. Это письма пап Николая I, Адриана II, Иоанна VIII по поводу первого и второго вступлений Фотия на Константинопольскую кафедру, его низложения, а также по поводу созывов соборов. Исключительную важность приобретают письма императора Михаила III и Василия I римским первосвященникам по тем же вопросам. Письма пап к светской и церковной властям Востока, а также сохранившиеся письма императоров к папам изданы в соборных актах у Гардуина и Манси. [35] Кроме того, письма пап на Восток по поводу раскола в Константинопольской Церкви собраны у Миня. [36] Но при обилии материала, содержащегося в этом источнике, он все же не может предоставить полную информацию о событиях. Во–первых, корреспонденция между Римом и Константинополем является далеко не равной по объему, поскольку если папских писем сохранилось много, то из писем византийских императоров до нас дошли только те, которые подтверждают претензии пап на господство в Восточной Церкви. В то же время, безусловно, были письма, в которых императоры защищали дело Фотия и о которых мы можем узнать из ответов римских пап. [37] Сама же папская корреспонденция, естественно, страдает односторонностью и пристрастием. В ней выставляются на вид только те стороны, которые представляются важными для самих пап. [38] В этих письмах речь идет о привилегиях престола св. Петра. Поэтому они интересны прежде всего с точки зрения характеристики самого папства в IX в., когда развивается система папской супрематии. Также эти письма могут дать характеристику политике каждого папы в отдельности. [39]

По–видимому, наиболее достоверным и значимым источником для истории Фотия будут его письма, коих насчитывается более 260. [40] Они имеют очень важное значение для обозрения рассматриваемой эпохи и разнообразны по содержанию, по составу лиц, которым они адресованы, по предметам, в них раскрываемым. Именно по этим письмам мы можем более объективно изучить личность патриарха, намерения, которыми он руководствовался в церковной политике и в пастырской деятельности. Для рассматриваемого периода в истории Церкви особую значимость представляет окружное послание к восточным патриархам (ер. № 4), письма к папе Николаю I (1 и 2 — ер. № 2–3), к князю Болгарскому Борису (ср. № 6), к митрополиту Аквилейскому (ер. № 5), 1–е письмо из ссылки к императору Василию I (ер. № 218) и письмо к епископам, страждущим в ссылке (ер. № 146). Эти письма дают возможность исследователю более объективно, учитывая также мнения фотианской партии, изучить и оценить события, происходящие на Востоке в период Константинопольских соборов IX в.

Итак, мы видим, что источники в большинстве своем тенденциозно освещают рассматриваемый период, политику патриарха Фотия по отношению к игнатианам и его спор с Римом. Поэтому для историка необходимо осторожное отношение к их показаниям. Книга А. П. Лебедева как раз является примером добросовестного исследования периода Константинопольских соборов и раскола в Византийской Церкви середины IX в. Ученый не только знаком со всей предшествующей историографией, но и проверяет выводы исследователей данными источников, давая пример критического подхода к их свидетельствам. Книга будет полезна не только специалистам в области византийской истории и истории Церкви, но и всем интересующимся жизнью и судьбами выдающихся исторических деятелей, к коим безусловно можно причислить великого константинопольского патриарха Фотия, сыгравшего большую роль, в том числе в истории Русской Церкви.