Джарвис Леккер уверен, что все имеет свою цену. В том числе и она.

От этой мысли Мона зябко поежилась и поспешно перевела взгляд на Стенли Гантера. Он смотрел на нее, словно ожидая ответа.

— Прошу прощения, — сказала она. — Вы что-то спросили?

— Мистер Леккер спросил, не хотите ли вы потанцевать, — ответил викарий, — но вы удалились от нас куда-то в страну грез.

— На самом деле я думала обо всех вас.

— Надеюсь, это были приятные мысли, — улыбнулся викарий.

— О, разумеется!

В этот момент к ней подошла миссис Уиндлшем.

— Мона, — проговорила она, — миссис Стратуин еще не видела картин в Длинной галерее. Надо попросить Майкла показать их ей.

— Не позволите ли мне вас сопровождать? — предложил викарий. — Я изучал эти картины много лет и, думаю, знаю их не намного хуже хозяина этого дома.

— Да, викарий, отличная мысль! — одобрила его миссис Уиндлшем. — Проведите миссис Стратуин по галерее, покажите ей все и не забудьте, что большого Ван Дейка Майкл перевесил в библиотеку.

— Не забуду, — пообещал Стенли Гантер, и они удалились.

— Ну как? — спросила Мона.

Миссис Уиндлшем сразу ее поняла.

— Дорогая моя, и долго еще она здесь пробудет?

— Понятия не имею.

— На вашем месте я бы постаралась поскорее от нее избавиться, — заметила миссис Уиндлшем.

Мона поняла значение этих слов. Миссис Уиндлшем была проницательна и разбиралась в людях не хуже самой Чар Стратуин. Она хотела сказать что-то еще, но тут у Моны за плечом снова возник Джарвис Леккер.

— А мне не хотите показать картины? С удовольствием посмотрю.

— Чуть позже, — коротко ответила Мона. — Сейчас я хочу поговорить с Линн Арчер.

— А вот и мой ангел-хранитель! — весело проговорила Линн, представляя Мону двум незнакомым офицерам. — Вот кто спас семью Арчер от голодной смерти!

— Как вам это удалось? — поинтересовался молоденький летчик.

— Мона убедила меня, что работа писателя сродни журналистике. До того я писала по личному опыту, а теперь пишу по наблюдениям за другими!

— Наблюдать за чужой жизнью совсем не так интересно, как жить самому, — заметил командир звена.

— Что верно, то верно, — вздохнула Линн. — От такой жизни я скоро пылью покроюсь и жиром зарасту! Однако, Мона, эта твоя подруга, миссис Стратуин, — настоящее сокровище! Ты бы знала, какие истории она рассказывает о разных людях, которых встречала в своих путешествиях, — сплести их вместе, и получится роскошный триллер!

— Чар непременно потребует с вас свою долю гонорара, — заметил Джарвис Леккер.

— И готовься к искам за клевету, — добавила Мона.

— Если истории миссис Стратуин правдивы, — возразила Линн, — то никто на меня в суд не подаст — не решится признаться, что это он!

«Похоже, Линн — единственная в деревне, кто сумел подружиться с Чар Стратуин и извлечь из знакомства с ней какую-то пользу», — подумала Мона. Она знала, что матери их гостья совсем не по душе, да и Майкл не трудился скрывать свои чувства.

Встретившись с Чар два или три раза, он начал держаться с ней так нескрываемо враждебно, что Мона почла за лучшее больше не принимать приглашений в Коббл-Парк, кроме приглашения на праздник, от которого невозможно было отказаться.

Забавно, что Мейвис Гантер и Чар невзлюбили друг друга с первого взгляда. При первой встрече они смерили друг дружку свирепыми взглядами, словно бойцовые куры бентамской породы; затем, как видно, каждая убедилась, что с противницей так просто не сладишь, и обе погрузились в мрачное, угрожающее молчание.

И на этой вечеринке Чар выглядела удивительно чужеродной. Немолодая, некрасивая, дурно одетая, среди юных девушек, сияющих безыскусной красотой молодости, и респектабельных людей постарше она мгновенно привлекала к себе взгляд как нечто странное и чуждое.

— Так как насчет картин? — прогудел у нее над ухом Джарвис Леккер, и Мона неохотно поднялась.

— Пойду покажу мистеру Леккеру картины в Длинной галерее, — сказала она Линн. — Не хочешь пойти с нами?

— Мне лень вставать, — улыбнулась ей Линн.

— Линн хочет сказать, что мы ей нравимся больше любых картин, — подхватил один молодой летчик, и все засмеялись.

Рука об руку с Джарвисом Леккером Мона вышла из гостиной. Она была раздражена, ибо прекрасно понимала, что картины Леккера не интересуют — он просто хочет увести ее от друзей.