После этого интурист поднес колбочку к носу шефа, ожидая реакции.

Ни фига не произошло.

Белошапочка поднес снова, приблизив колбочку вплотную к раздутой ноздре. Реакции снова не последовало.

Тихо подвывая и размазывая сопли, Белошапочка отшвырнул в сторону открытый пузырек и принялся щупать у шефа пульс. Как умел. Ни на руке, ни на шее, естественно, пульс не прощупывался. Положив руку, а затем и приложившись ухом к груди, турист попытался расслышать стук сердца, дыхание и вообще любые признаки жизни.

Несколько минут стараний не выявили ничего.

Тогда, приложив грязные ладошки к лицу, Белошапочка зарыдал навзрыд.

Именно этот рев, как ни странно, привел в себя сталкера.

Когда к Аспирину вернулись чувства, он проклял все на свете. Кабаны проскакали мимо, но бдение в холодной траве после избиения радости не прибавляло. Тело болело дико. Господа интуристы лупили его качественно. В полной мере это ощутилось только сейчас. Полноценно открылся только один глаз. Второй заплыл, да так смачно, что веко казалось пудовой гирей. Склеенный сукровицей рот удалось разлепить не сразу. Губы-оладушки стали непослушными и неповоротливыми. Язык, отлипнув от нёба, нащупал осколки зубов. Пытаясь встать, сталкер заворочался. Тут же кольнула боль и вырвалась стоном сквозь зубы.

Белошапочка обернулся на посторонний звук. Рассмотрев за кустами грязное нечто в камуфляже, интурист обрадованно подскочил. Неужели он не один?

Подлетев к едва дышащему проводнику, Белошапочка несколько мгновений пытался сообразить, чем помочь. Увидев флягу, вывалившуюся из рюкзака сталкера, решил дать пострадавшему воды. Схватил флягу, отвинтил крышку, приложил к губам «русского».

Едва открытые глаза Аспирина чуть не вылезли из орбит! Подавившись первым глотком, сталкер закашлялся, зато пришел в себя и принялся материть реаниматора. Принюхавшись к содержимому фляги, Белошапочка догадался, в чем дело. Оказалось, фляга была сталкеровская, и наполняли ее спиртом.

Осознав ошибку, Белошапочка снова метнулся, притащил свою личную фляжку и, помогая сталкеру присесть, помог напиться. Теперь уже гарантированно – водой. Каково же было его удивление, когда проводник, оторвавшись от воды, вновь показал на старую флягу и знаками велел ее принести. Белошапочка послушно принес. Аспирин, который только что крыл интуриста последними словами за «косяк» с жаждоутолителем, смачно приложился к спирту и сделал пару огромных глотков, дергая кадыком.

Жидкость обожгла глотку и скользнула вниз, одаряя внутренности теплом.

– Ну, Белёк, песец! – задыхаясь, прошептал сталкер, оторвавшись от горлышка. – Суки вы, конечно. Но тебе спасибо, оживил.

Белошапочка, неожиданно превратившийся в «Белька», туповато кивнул, то ли говоря «пожалуйста», то ли принимая новую кличку.

Аспирин ткнул пальцем на аптечку. Белёк притащил, открыл, подал пачки с бинтами, потом (по очереди) подал марлю, зеленку, упаковки таблеток. Создавалось стойкое ощущение, что он хочет помочь сразу всем содержимым аптечки и не понимает, что представляет собой тот или иной предмет.

Аспирин молча смотрел, как Белошапочка возится с аптечкой, наконец принял от интуриста бинт, намочил спиртом и принялся протирать ссадины и ушибы. Начал с левой скулы. Что и говорить, отпиндошили его славно. Ёжик, мудак, достал в рожу, а Янсен, душка, вообще ботинками по корпусу настучал. Каждый подкованный ботинок что бита со свинцом – тяжкий. Вот-те и интуристы. Аспирин подозрительно скосил глаза на Белька. Хорошо хоть в живых остался самый безобидный. Сталкер просто не представлял, что стал бы делать, если бы Белёк (кажется, раньше звал его Белошапочкой) оказался агрессивным. Аспирин бы тогда его точно замочил, без раздумий. А впрочем, он Малину, кажись, и так замочил. Ну и хрен с ними, сами напросились.

Играть в доктора мешало головокружение, но мир постепенно обретал стойкие формы. Это не значило, что боль утихала. Он просто к ней привыкал. Самое отвратительное состояло в следующем: чтобы добраться до ребер, требовалось снять одежду, а сил на это не осталось. Белёк тем временем притащил зеркало. Сталкер важно взял его, посмотрел. После этого лес услышал все, что сталкер думал о туристах и их путешествии в Зону. Но мысли Аспирин излагал шепотом – ребра давали о себе знать.

– Вот это, блин, красавец! – закончил ругаться Аспирин, отбросил зеркало и принялся еще тщательнее оттирать грязь с рожи.

В это мгновение интурист вновь замаячил рядом с каким-то предметом. Подняв глаза, сталкер обомлел. Безобидный на первый взгляд «спаситель» стоял перед ним с пушкой Мрака, гребаным «Орлом пустыни», зажатым в худощавых ладошках.

«Ну вот, ща добьет», – удивительно спокойно подумал Аспирин и прикрыл глаза. Но вместо выстрела Белёк неожиданно что-то промямлил. Аспирин поднял веко (второе не поднималось) и с удивлением понял, что импортный подросток всего лишь протягивает ему пистолет рукоятью вперед.