Шрифт:
По свидетельству Джона Кука и Эдварда Клиффа, 30 января корабли подняли паруса и пошли к острову Сантьягу, лежащему в десяти лигах к западу от Маю. На следующий день они прибыли туда, и часть моряков высадилась на берег. Здесь англичан поразил вид крестов, установленных португальцами на всех мысах и возвышенных местах; на некоторых были вырезаны изображения Иисуса Христа. «Один из них я и другие [участники плавания] повалили на землю, — сообщает Флетчер, — впрочем, к большому неудовольствию некоторых из нашей команды, державшихся старых [католических] заблуждений не менее крепко, чем португальцы».
На южной стороне острова находился город Рибейра-Гранде (ныне Сидаде-Велья), в котором имелись кафедральный собор, крепость и блокгауз. Незадолго до прибытия англичан из его гавани вышло торговое судно, направлявшееся в Бразилию. Кроме него англичане заметили в море еще одну каравеллу, направлявшуюся к порту. Дрейк тут же отправил на перехват обоих судов быстроходный пинас. Крепость открыла огонь по корсарам, пытаясь отогнать их парусник. Несмотря на это, они смогли догнать каравеллу, находившуюся мористее, и взять ее на абордаж. Тем временем второе португальское судно успело вернуться под защиту крепостных орудий.
Призовое судно, называвшееся «Санта-Мария» и переименованное в «Мэри», было передано под командование Даути. На его борту англичане нашли несколько купцов и знатных особ, а также 150 бочонков вина, 36 кувшинов масла, ящик гвоздей, шерстяное и льняное полотно, шелк, бархат, кожи, кружева, гребни, рыболовное снаряжение и множество иных товаров. Но самым ценным приобретением для Дрейка стал шестидесятилетний пилот Нуньо да Силва, уроженец Порту, хорошо знавший не только воды Западной Африки, но и воды Бразилии. Узнав, что корсары собираются идти в Южное море, этот смуглый, слегка поседевший крепыш с длинной бородой согласился стать штурманом экспедиции.
Сохранились свидетельские показания и шканечный журнал Нуньо да Силвы, которые дают возможность уточнить отдельные эпизоды рассматриваемой здесь экспедиции. Позже, на допросе в Новой Испании, португалец признался, что Дрейк «забрал его навигационную карту (которая не содержала иных сведений об Индиях, кроме Рио-де-ла-Платы и мыса Доброй Надежды), астролябию, интендантскую книгу, карту побережья Бразилии, а также его товары и провизию, и тут же распределил их между офицерами своих кораблей. Кроме того, забрав карту, составленную на португальском языке, он перевел ее на английский язык, и, уже проплывая вдоль побережья Бразилии, он проверял ее правдивость от 24 градуса, которым ограничивалась португальская карта, до города, называемого Сан-Висенти. Достоверно, что Фрэнсис Дрейк подписывал внизу все, что он узнавал или слышал о путях португальцев на острова Зеленого Мыса, к берегам Гвинеи, к Санта-Марии и в Индии, а также о портах, землях и морских силах Португальских Индий».
От Сантьягу флотилия Дрейка двинулась в юго-западном направлении, обходя с юга гористые острова Фогу и Брава. Флетчер дал красочное описание действующего вулкана на Фогу:
«Собираясь запастись питьевой водой, мы подошли к острову Фогу, расположенному южнее Сантьягу. Он получил свое название от португальцев, поскольку постоянно извергает огонь весьма необычным образом, значительно превосходя Этну, как мне кажется, а я видел их обоих. Так что этот остров можно с уверенностью назвать одним из чудес света, ибо в его северной части возвышается большая гора, вершина которой достигает, по приблизительной оценке, шести английских миль, а то и больше. Полый внутри, этот пик устремляется ввысь наподобие шпиля. Подножие горы находится в глубинах моря, а из ее огромной воронки сначала выходит, словно из дымохода, весьма густой дым, который в полуденное время, когда солнце стоит в зените, наполняет воздух и полностью затмевает его большой диск, так что не видно даже луча света; ни один ночной мрак не сравнится с этим. Когда дым рассеивается, тут же вырывается наружу множество языков пламени — с такой силой и стремительностью, что кажется, они готовы пронзить небеса, а свет, исходящий от них, столь ярок, что даже самая темная ночь кажется ясным солнечным днем. Затем, когда пламя исчезает, следом идет огромная масса пемзы, разбрасываемая в воздухе во все стороны. Падая вниз, куски пемзы покрывают воду, и их, плавающих на поверхности моря, собирают, словно губки. Наконец, выбрасывается множество тяжелых черных твердых пород, застывших, словно кузнечная зола, которые, едва попадая в воздух, тут же с шумом катятся по склону вниз, к подножию, где, накапливаясь, постоянно увеличивают толщину горы. Это зрелище сразу же показалось нам необычайным и страшным, демонстрирующим огромное, непостижимое могущество Господа, пути коего неисповедимы».
Англичане попытались найти удобную стоянку возле соседнего с Фогу острова Брава, чтобы пополнить здесь запасы питьевой воды, но лот нигде не мог достать дна. Пришлось лечь в дрейф и спустить на воду шлюпки. По словам Флетчера, на Браве не было постоянного населения — моряки нашли там лишь хижину какого-то монаха-отшельника, который, завидев их, бросил «реликты своего фальшивого вероучения» и убежал.
Брава оказался «самым зеленым и цветущим островом» во всем архипелаге: на нем росло множество ореховых, фиговых, апельсиновых, лимонных и банановых деревьев, а также кокосовых пальм; с живописных склонов к морю стекали прозрачные ручьи, напоминавшие «серебряные струи».
1 февраля, когда шлюпки доставили на корабли воду и фрукты, Дрейк освободил всех пленных португальцев, отдав им свой новый пинас (тот, что был собран на Могадоре) вместе с небольшим запасом вина, хлеба и рыбы. Настало время пересечь Атлантику. На следующий день, воспользовавшись попутным ветром, корабли распустили паруса и пошли от островов Зеленого Мыса на зюйд-зюйд-вест, в сторону Южной Америки.
ПЕРЕХОД ЧЕРЕЗ АТЛАНТИКУ И ПЛАВАНИЕ В ВОДАХ ПАТАГОНИИ
Во время перехода через Атлантический океан согласию, царившему на кораблях флотилии, пришел конец. Между Дрейком и его бывшим приятелем Томасом Даути начались серьезные трения. Два летописца экспедиции, Фрэнсис Флетчер и Джон Кук, утверждают, что проблемы с Даути начались после того, как он был переведен с борта «Кристофера» на призовое судно «Мэри» в качестве капитана. Компилятор их дневников пишет: «Дело приняло дурной оборот после одного столкновения с генералом, в котором Даути стоял на страже чести своей и всего дела. Когда у африканских берегов было захвачено португальское торговое судно, генерал назначил его капитаном Даути и приказал ему хранить доставшуюся добычу, не делая исключений ни для кого. Но на грех на этот же корабль был назначен и брат генерала Томас Дрейк, и будто бы этот Томас Дрейк нарушил запрет, взломал один из ящиков и запустил в него свою жадную руку. Даути узнал об этом и доложил по долгу службы своему начальнику. Фрэнсис Дрейк, говорили люди, пришел в неистовый гнев и кричал на Даути, что тот хочет запятнать честь не только его брата, Томаса, но и его лично, но что он, генерал, этого не допустит. Надо правду сказать, что характер нашего командира был властный и крутой».