Улыбки, взгляды, легкомысленные смешки выдавали Татьяну с головой, даже постороннему наблюдателю было ясно, что в жизни этой женщины происходит что-то необыкновенное. В отделе, где она работала, были не посторонние, а сплошь заинтересованные лица, которые с упоением обсуждали происшедшие с ней перемены.

Все сходились на том, что в деле замешан мужчина. Кто-то видел, как Татьяна садилась в роскошное серебристое авто; кто-то — как она улыбалась и махала рукой сногсшибательно красивому молодому человеку в длинном пальто. Кто-то уверял, что столкнулся с Моховой, когда она под утро выходила из гостиницы «Озерная», но эту информацию сочли выдуманной и к сведению не приняли. Татьяна была известна как женщина строгих нравов и высокой морали, которая ни при каких обстоятельствах не стала бы ночевать с любовником в гостинице.

Одним словом, личная жизнь Татьяны Моховой давала обильную пищу досужим языкам ее коллег и занимала львиную долю их рабочего времени.

Зинаида, ближайшая подруга и добытчица верных сведений, терялась в догадках. При каждом удобном случае она выпытывала у Татьяны, в чем дело, однако та отмалчивалась или отшучивалась и убегала с работы, сияя, как начищенный самовар. Кое-какие версии у Зинаиды были. Она смутно припоминала роскошного брюнета, с которым видела как-то Татьяну на улице перед проходной. Случайный знакомый, как она тогда сказала. Может быть, совсем не случайный и уже давно не просто знакомый? Зинаида строила самые невероятные предположения и ни в чем не была уверена.

Одно дело — версии, другое — истина, полученная из первоисточника.

А первоисточник не торопился изливать сердце на плече подруги и только подбрасывал одну загадку за другой.

Единственная фактическая информация, из которой можно было хоть что-то извлечь, заключалась во внешнем облике Татьяны. За одни выходные она сменила стрижку и цвет волос, приобрела облегающие сапожки на высоких каблуках и модную короткую курточку с блестящими замками. Когда женщина меняется так резко, это значит одно — ей есть для кого меняться. Не заметить такое было невозможно, даже Юрий Сергеевич Нестеренко, начальник отдела и гроза всех ленивых и несобранных сотрудников, сказал Татьяне между делом:

— Что-то с вами творится в последнее время, Татьяна Васильевна. Который день с работы вовремя уходите.

Татьяна Васильевна вспыхнула до корней волос и стала похожа на рассерженную девчонку.

— Кажется, я справляюсь со своими обязанностями в рабочее время! — отчеканила она и, схватив стопку подписанных документов, выскочила из кабинета.

— Да я шучу… — растерянно пробормотал Нестеренко ей вслед и потер затылок. Жуткие вещи в отделе творятся. Чего, интересно, ожидать от остальных, если сама Мохова напялила короткую юбчонку и убегает с работы, как только пробьет шесть?

Юрий Сергеевич Нестеренко был человеком серьезным и обстоятельным, расхлябанности не терпел и мог очень громко и долго кричать на провинившихся подчиненных. В отделе его уважали, но не любили и без надобности к нему в кабинет не заглядывали. Зато у начальства Юрий Сергеич был в большом почете, ходили слухи, что не сегодня завтра его сделают заместителем директора.

Нестеренко был чрезвычайно доволен своей карьерой и часто, качая на коленях одного из многочисленных племянников и племянниц, представлял себе, как однажды они будут трудиться под его началом. Своей семьи у Юрия Сергеича не было, нерастраченные отцовские чувства он выплескивал на детей сестры.

Женить Юрия Сергеича пытались неоднократно, но он, расставшись с первой и единственной женой в двадцать восемь лет, крепко держал оборону. Вне сферы профессиональной деятельности женщин побаивался, обращаться с ними не умел, хотя одинокие и не слишком щепетильные дамы осаждали его со всех сторон. Добровольных свах Нестеренко сторонился, а сестре Люде, которая не упускала возможности подсунуть то одну, то другую разведенную подругу, солидно говорил, что жениться нужно исключительно по большой любви, а большая любовь в сорок восемь лет — нонсенс.

Людмила только качала головой. Брат казался ей мужчиной интересным, умным, понимающим, заслуживающим настоящего семейного счастья. Сокровище, а не мужчина. Его личная неустроенность действовала ей на нервы.

— Ты дождешься, я к бабке какой-нибудь пойду, чтоб она тебя приворожила! — угрожала Люда. — К той же Светочке Борисовой. Чудесная женщина. Красавица, хозяйка изумительная…

— Не начинай, пожалуйста! — злился Юрий Сергеич. — Не нравится мне твоя Светочка Борисова. Она в два раза меня толще.

— Хорошо, как скажешь. А вот Леночка Старцева, одноклассница моя, очень стройная…

— Слышать об этом не желаю!

— Нет, над тобой точно колдовать надо. Иначе тебя не проймешь.

— Неужели ты веришь в бабок? Люда, опомнись, — изумлялся Юрий Сергеич.

— Хорошо, не хочешь к бабке — можно и к серьезным людям обратиться, раз иначе до тебя не доходит, — упорствовала сестра. — Я в газете на днях видела рекламу одной фирмы, которая как раз приворотами занимается. Все очень надежно. Платишь после результата.