Сообщения о составе банды террористов, захвативших школу, также были противоречивыми. Лишь 10 сентября были опубликованы данные МВД, ФСБ и Генеральной прокуратуры в том, что в банде состояло 32 человека, включая двух женщин-шахидок. Все они были уничтожены, за исключением 24-летнего Нурпаши Кулиева, который был осужден на пожизненное заключение. Проведенным следствием было установлено, что в банде состояло пятнадцать чеченцев, девять ингушей, трое арабов, двое осетин и трое лиц славянской внешности. Установлено, что главарем банды был чеченский полевой командир Хучбаров, по кличке «Полковник». Операция была разработана Шамилем Басаевым.

На второй день после жуткой развязки, то есть 4 сентября во второй половине дня Владимир Путин выступил по телевидению с обращением к стране. Это было очень эмоциональное выступление с широкомасштабными заявлениями и обещаниями не допускать ничего подобного впредь. Причиной случившегося он назвал общий кризис, наступивший после развала СССР: «…наша страна — с некогда самой мощной системой защиты внешних рубежей — в одночасье оказалась не защищенной ни с Запада, ни с Востока. На создание новых, современных и реально защищенных границ уйдут многие годы и потребуются миллиарды рублей… В общем, нужно признать, что мы не проявили понимания сложности и опасности процессов, происходящих в собственной стране и в мире в целом».

Из этой речи вытекало, что тот, кто ее произносит, является, как бы человеком со стороны, и что он только что пришел к пониманию тех глобальных задач, которые требуется решить, чтобы защитить российский народ от «бесчеловечных, беспрецедентных по своей жестокости преступлений террористов».

Но самое главное, что содержалось в этом эмоциональном выступлении, это обещание подготовить «комплекс мер, направленных на укрепление единства страны, на более эффективное руководство и контроль над ситуацией на Северном Кавказе и на новые подходы к деятельности правоохранительных органов».

Среди мер, «направленных на укрепление единства страны», цинично воспользовавшись бесланской трагедией, впоследствии В. Путин назвал: отмену прямых выборов глав регионов России, отмену порога явки избирателей для признания состоявшимися выборы депутатов в Госдуму (и президента России), отмену графы «против всех» и ряд других новаций, которые сравнительно давно обсуждались во властных коридорах, но в силу их одиозности президент не решался узаконить эти антидемократические процедуры — нужен был подходящий случай.

Под предлогом усиления борьбы с терроризмом все эти предложения уже в декабре 2004 года приняли силу закона. Законодатели забыли, что В. Путин в мае 2000 года утверждал: «Отбирать у людей право, выбирать себе руководителей в регионах, было бы неправильным… и стало бы элементом неуважения к избирателям. Избрание руководителей субъектов Федерации повышает ответственность руководителей за результаты их труда», — а затем в течение трех лет не менее шести раз уверял, что не будет отменять прямые выборы глав регионов.

Оппозиционные партии России осуждали предложения В. Путина, обвиняя его в авторитаризме: «Это вредоносные предложения, — предупреждал Борис Немцов. — Назначение губернаторов приведет к росту коррупции, ведь такие назначения бескорыстно не проходят». «Власть укрепляет не Россию, а самою себя», — заявил один из лидеров КПРФ Иван Мельников. «У нас восстанавливает даже не советский порядок, а самодержавный», — заявил писатель Владимир Войнович.

Не менее резкому осуждению предложения В. Путина были подвергнуты в СМИ западных стран. «Президент Владимир Путин, — писала британская «Файнэншл таймс», — прошел бензопилой, чтобы срезать хрупкие ростки российской демократии. Он использует резню в Беслане, чтобы заполучить новые полномочия для Кремля» [82] . Американская «Нью-Йорк Таймс» писала: «Перед лицом самого серьезного кризиса Владимир Путин действовал под влиянием самых темных инстинктов. Путин использует трагедию Беслана в качестве предлога для удушения остатков демократии ельцинской поры» [83] . Берлинская «Тагес цайтунг» высказалась еще более резко: «На предположительную угрозу со стороны международного терроризма Кремль ответил решительным изменением государственного устройства. Это окончательно хоронит проекты модернизации России, за осуществление которых она взялась 20 лет назад. Власть сама превратилась в источник нестабильности. Концентрация власти, самоизоляция Кремля и мириады услужливых приспешников, которые навязывают растерянному автократу искаженное представление о действительности, гонят страну в пропасть». [84]

Страна была в шоке. Простые люди, оглушенные страшной трагедией в Беслане, верили каждому слову президента, покорно приняли все его предложения по укреплению своей диктатуры. Однако, противостоящая режиму Путина газета «Московский комсомолец», в те суровые дни писала: «Президент обратился к народу, сразу скажем, мы услышали не экспромт. Это обдуманная, коллективно выработанная речь. Значит, это речь не личности, а Власти. По смыслу — это явка с повинной или прошение об отставке. Это признание полного банкротства силовых ведомств, на которые делалась ставка в последние годы при решении всех проблем. Признав банкротство, Власть провозглашает: «Создадим! Подготовим! Потребуем!» А раньше-то? С какой стати люди, провалившие все и вся, справятся с ситуацией, которая стала хуже, чем когда они пришли к власти. Что сделала эта команда за пять лет с 1999 года? Хаос и пустота. Президент должен был выйти к народу не с жалкими словами, а с головой Басаева в руках. А за ним должны стоять силовики с головами других убийц с узнаваемыми лицами». [85]

Однако Шамиль Басаев торжествовал и готовил серию новых террористических актов не только в Чечне и Ингушетии, но и в других республиках Северного Кавказа: Дагестане, Карачаево-Черкесии и Кабардино-Балкарии. 13 октября 2005 года в столице Кабардино-Балкарии городе Нальчике была осуществлена новая вылазка боевиков. Погибло около тридцати российских военнослужащих, из мирного населения города пострадали всего несколько человек, поскольку большая часть боевиков была завербована в самом Нальчике, и они имели приказ не стрелять по мирным жителям.