— Четыре лучше, чем пять. Хотя это зависит от того, ты платишь или тебе платят. Так мы едем? — Голос Светланы вывел Андрея из состояния мучительной задумчивости. — Или ты намерен стоять тут до вечера?

Он послушно нажал на газ.

Через сорок минут Андрей высадил Светлану у подъезда.

— Пойдем, — почти повелительным тоном сказала она, — умоешься. А то у тебя все лицо в крови.

— Ничего, — пробормотал Андрей. — До дома доберусь, там умоюсь.

— Пошли, — повторила она. — На тебя смотреть страшно.

Андрею идти не хотелось. Хотя, если Светлана не стала «атаковать» его по дороге из аэропорта, с какой стати ей делать это сейчас? Опять же можно сослаться на ушибы, головокружение. Вряд ли ей будет приятно тащить в постель мужика, которого вот-вот может стошнить.

— Ладно. Пойдем.

Он запер дверцу, еще раз вяло порадовавшись, что «Нюське» досталось не так сильно, как могло бы, и следом за Светланой вошел в подъезд.

— Не волнуйся насчет денег, — произнесла женщина, пока они поднимались в лифте на нужный этаж. — Я улажу эту проблему.

— Да ладно, — попробовал отбиться Андрей. — И сам не безденежный.

— Да что ты? Сколько тебе платит мой благоверный? — Андрей насупился и промолчал. — Думаю, не слишком много. Наверняка четыре «штуки» пробьют определенную брешь в твоем семейном бюджете. А мне это ничего не стоит. В конце концов, ты попал в эту переделку, отвозя Виталия в аэропорт. Так что с нас причитается.

Двери лифта распахнулись. Светлана достала из сумочки ключи, открыла квартиру, шагнула в прихожую. Андрей молча последовал за ней.

— Ванная прямо, — женщина указала на нужную дверь. — Полотенце свежее.

Андрей снял пальто и пиджак, повесил на вешалку в прихожей. Прошел в ванную, остановился перед зеркалом. М-да. Внешний вид оставляет желать лучшего. В аналогичном случае незабвенный Жеглов сказал Шарапову сакраментальное: «Ну и рожа у тебя, Володя. Ох и рожа».

Действительно, лицом это можно было назвать с большой натяжкой. Переносица представляла собой плоскую пухлую лепешку. Глаза превратились в узкие щелки, едва различимые за багрово-синюшными отеками. Ну, это для него не новость. Отеки он почувствовал раньше. Еще там, на трассе. Губы, подбородок, шея и рубашка на груди густо залиты запекшейся кровью. Андрей пустил холодную воду и принялся осторожно умываться.

— Рубашку Виталия не предлагаю, — донесся из глубины квартиры голос Светланы. — Жена тебя живьем съест. — Андрей был вынужден с этим согласиться. — Зато дам солнечные очки. С такими синячищами в банке показываться нельзя. Клиенты не поймут.

Андрей умывался, морщась, покряхтывая от боли в разбитом лице. Время от времени смотрел в зеркало, не осталось ли где-нибудь крови.

— Умылся? Ну вот, хоть на человека стал похож.

Светлана стояла, опершись плечом о косяк, держа в руке солнечные очки с широкими стеклами-«каплями». Андрей взял полотенце, аккуратно промокнул лицо.

— Полотенце брось в стирку. — Он бросил. — Молодец. — Светлана протянула очки. Хорошие «рей-баны». У него самого были точно такие же. Оно и к лучшему. У Татьяны не возникнет вопросов. — Надень-ка, я посмотрю. — Андрей послушно нацепил очки, едва разместив их на обширной, как волжская степь, переносице. — Да, — женщина кивнула. — Так лучше. Синяков почти не видно. Нос, конечно, не спрячешь. Ты его дома припудри. Все не так будет в глаза бросаться.

— Хорошо, — согласился Андрей. — Припудрю. — Помялся и спросил: — Я, пожалуй, пойду?

— Да, конечно. — Светлана улыбнулась. — Интересная была поездка.

— Да уж, — вздохнул Андрей.

— Я позвоню.

— Хорошо.

Андрей натянул пиджак и пальто. В темных очках он чувствовал себя неуютно. Как главный герой пошлого шпионского фильма. Выйдя из квартиры, постоял минуту на лестнице. У него возникло ощущение, будто он упустил что-то важное. Подумал. Нет, не вспомнить. Побрел вниз, шаркая по ступеням. Уже сидя в машине, прикинул дальнейший план действий. Ему во что бы то ни стало нужно выкинуть мусор, все еще лежащий под ванной. Плюс к тому не мешало бы сменить рубашку и костюм. Да, пожалуй, сперва он заедет домой, а уж потом отгонит «Нюську» в сервис и вернется в банк.

Андрей завел двигатель, нажал на газ, прислушиваясь к жалобным стонам «девятки».

Он успел доехать почти до самого дома, когда сотовый разродился требовательным звонком.

— Скобцов, слушаю. — Андрей прижал трубку плечом к уху.

— Где тебя носит? — Голос Чернозерского звенел от ярости.

Андрей оторопел. Нет, он не усматривал ничего странного в звонке. Современные сотовые телефоны позволяют звонить и из других стран. Однако эта ярость? Чем она вызвана? Или Чернозерский узнал об аварии и о том, что его жена взялась покрыть издержки? Но, во-первых, откуда ему об этом известно, а во-вторых, при чем здесь «где тебя носит»?..