— Как сажа бела, — без большой приязни буркнул Волин, останавливаясь только лишь из соображений субординации.

«Подставь» его коллега — прошел бы мимо и руки бы не подал. И не взглянул бы даже. А так… Надо было ему еще минут пять в магазине поторчать. А теперь вот с этим пакетом в руках…

— Что там с нашим задержанным?

— С МОИМ задержанным все в порядке. — Тон Волина был сухим и ломким, как облетевший по осени лист. — Дает показания.

— Ну, молодец. — Главный расплылся в довольной улыбке. — Мне днем Леонид Леопольдович звонил, так я ему прямо в глаза сказал: Аркадий Николаевич — один из лучших следователей даже не района там или округа — Москвы! У него не то что этот ваш… как его?..

— Скобцов, — подсказал Волин иронично.

— Вот-вот, Скобцов, — не обращая внимания на иронию, поддакнул Главный, — у него холодильник «Розенлев» разговорится. Без переводчика, — и засмеялся собственной корявой шутке.

— Спасибо за лестный отзыв.

Волин вдруг разозлился. Его вообще раздражала эта манера Главного — сперва «напрячь» человека чуть ли не до сердечного приступа, а потом делать вид, будто ничего не случилось.

— Ну, ты же меня знаешь, Аркадий Николаевич. Я человек прямой — что думаю, то и говорю.

— А во сколько вам звонил Вихрев?

— Да где-то около двенадцати. Интересовался, как продвигается расследование, скоро ли ждать результата. По-человечески-то его можно понять. Единственная дочь. Надежда, можно сказать, и опора. — Главный наклонился к Волину, добавил негромко: — Но я ему так и ответил: мол, делаем все, что в наших силах. Только мы же не похоронная контора. Следствие вести — не гробы сколачивать. Тут точный срок не назовешь. Постараемся закончить побыстрее. — Главный выпрямился, и по его сияющему лицу было видно, что он безумно гордится собственной смелостью и отчаянной принципиальностью, тем более что и то и другое ничем ему не грозило. — Можно сказать, рубанул правду-матку прямо в глаза.

— Ну да. Аж щепки полетели, — вздохнул Волин.

— Ты это к чему? — прищурился Главный.

— Да так. К слову пришлось. Ладно, пойду.

— Погоди, Аркадий Николаевич. Ты мне-то скажи, как дело продвигается?

— Нормально продвигается. Живо.

— За три дня закончишь? — озаботился Главный.

— Так ведь у нас не похоронная контора. Мы не гробы сколачиваем, — развел руками Волин и улыбнулся. Не без ехидства. — Тут точный срок, сами понимаете, назвать трудно. Но постараемся.

— Ты, Волин, вот что, — Главный привычно перешел на обращение по фамилии и укоризненно потряс пальцем. — Ты не балуй. Я, между прочим, твой непосредственный начальник и имею право в любой момент затребовать отчет о ходе расследования.

— Вот я и отчитываюсь: стараемся.

— Кстати, почему ты оставляешь посторонних людей в своем кабинете, а сам куда-то уходишь?

— Во-первых, это не посторонние, а члены следственной группы, — пояснил Волин. — Во-вторых, все рабочие документы я запер в сейф. В-третьих, вы сами просили закончить побыстрее. Если мы будем снимать со Скобцова показания по шесть часов в день, то закончим только к следующему июню.

Главный пожевал губами.

— Ладно. Но смотри, Волин, если что, отвечать придется тебе.

— Я понял. Да, вот еще. — Волин указал в сторону своего кабинета. — Поскольку мы вынуждены работать с утра и до позднего вечера, нельзя ли организовать что-нибудь вроде кухни с доставкой? Нет, оперов-то я могу отпустить пообедать, Русницкого тоже. Сам могу сходить. А как быть со Скобцовым? Позавтракать-то он в СИЗО успевает, а вот с обедом и ужином пролетает, как фанера. Что делать?

— Ну, Волин. — Главный тяжко вздохнул. Не любил он проблем. Впрочем, кто ж их любит? — Ну, пойдете обедать, зайдите в магазин, купите ему булочку какую-нибудь. Пирожок. Лимонаду бутылку. Чеки потом представишь в бухгалтерию, мы компенсируем.

— Да, вы компенсируете. Года три дожидаться придется. — Сейчас Волин мог позволить себе быть храбрым и саркастичным. — Во-первых, кормить его за свой счет у меня нет ни малейшего желания. Да и средств тоже нет. Пирожок без начинки стоит столько — закачаетесь. Думаю, что и ребята из опергруппы не слишком забогатели на бюджетном окладе. Во-вторых, согласно нормам Скобцову положены не булочки с пирожками и лимонадом, а суп, второе и все такое прочее. Так что он вполне может жалобу на нас накатать и будет, между прочим, совершенно прав. По шапке же за самоуправство дадут не вам, а мне — как следователю, возглавляющему группу. Чего я совершенно не желаю. В-третьих, на скором расследовании настаивал тоже не я, а Вихрев. Вот пусть он и оказывает спонсорскую помощь.

— Ты, Волин, не того. Не зарывайся, — буркнул Главный, понимая, однако, что выход из ситуации придется искать именно ему. — Как скажешь иногда, так хоть стой, хоть падай… Вихрев, спонсорскую помощь. Это ж додуматься надо. — Он помедлил, размышляя. — Слушай, Волин, а что, этого Скобцова обязательно в прокуратуру каждый день таскать? Допрашивали бы его прямо в СИЗО. И вам удобнее — он там все время будет под присмотром, — и с кормежкой вопрос решится.

— Вот только мне придется каждый день тратить два лишних часа на дорогу, да еще минут сорок на разную волокиту в СИЗО. Благодарю покорно. — Сейчас сила была на стороне Волина, чем он и не преминул воспользоваться. Глядя мимо Главного, сказал категорично и твердо: — Одним словом, если завтра Скобцова не накормят обедом, как положено, в два часа дня, я кладу дело вам на стол, еду в аэропорт и улетаю на юга. В законный, между прочим, отпуск.