Во второй половине дня Мюке провел совещания как с гражданскими, так и с военными официальными лицами. Он разговаривал с губернатором Ходейды, командующим гарнизона, полковником, его начальником штаба и многими другими офицерами гарнизона. Очевидно, проходившая рядом с Камараном линия блокады англичан запирала все Красное море.

Там англичане обыскивали каждый самбук по отдельности. Более того, Ходейда кишела шпионами, которые тут же сообщили французскому крейсеру о прибытии немцев. Мюке с разочарованием узнал, что железная дорога не проведена до Ходейды, как ему дали понять. Он хотел знать, может ли он продолжать путь с караваном верблюдов? Губернатор и полковник оба это подтвердили, даже несмотря на настойчивые и шумные возражения других офицеров. Путешествие будет долгим, но оно предпочтительнее, чем по морю. Маловероятно, что они встретят какое-то вражеское сопротивление. Мюке сможет добраться до конечной железнодорожной станции через два месяца. Получив твердые заверения, Мюке наконец решил отпустить «Хойсинг». Этим вечером они выстрелили сигнальной ракетой. Теперь экипаж «Эмдена» оказался привязан к суше в Ходейде.

Конечно, совет турецких чиновников оказался ненадежным. Они не могли не знать, что продолжение путешествия по суше почти невозможно. Как знал любой ребенок в Ходейде, даже мощные турецкие силы не могли заходить на близлежащие восставшие территории. Почему они советовали отряду Мюке продолжать путь таким образом, навсегда останется тайной.

Возможно, это было сделано с целью спасти лицо: турки не хотели показывать трагическое состояние своей страны незнакомцу. Возможно, их поколебал вид небольшой немецкой группы, совершающей переход по региону и не страдающей во время него и таким образом открывающей его для других. Дисциплинированные и хорошо вооруженные моряки Мюке могут послужить предупреждением восставшим арабам. Современные пулеметы впечатляли, у немецких моряков с собой было четыре с двумя тысячами патронов к каждому.

В любом случае морякам приходилось приспосабливаться к этой совершенно незнакомой и чуждой форме дипломатии. Какую опасность эта небольшая группа немцев представляла для правительства, даже если они в конце концов все-таки окажутся врагами? Это ставило в тупик. Регулярный турецкий гарнизон в Ходейде состоял из примерно трехсот человек с артиллерией и конницей. Немецкому отряду пришлось бы противостоять сотням вооруженных людей. Но гадать так или сяк утомляло.

Мюке позднее узнал, что несколько чиновников придумали план, как заставить немцев встать лагерем в оазисе рядом с Ходейдой и там среди ночи атаковать их. Только потому, что большинство турецких офицеров говорили по-немецки и не сомневались, что на самом деле имеют дело с немецкими моряками, от этого плана отказались. Тем не менее чиновники все равно продолжали оттягивать отправление Мюке.

Десантный отряд находился в Ходейде уже десять дней. Мюке постоянно настаивал на разрешении продолжать путь. Однако турки начали строить отдельную казарму для людей с «Эмдена», готовясь к их размещению на протяжении длительного периода времени. Мюке несколько раз загонял губернатора в угол и ни разу не получил определенного разрешения уйти. Теперь он прямо спрашивал конкретную дату отправки, к которой следует закончить приготовления. Чиновники избегали что-либо говорить. Тем временем немецкие офицеры, благодаря переданным украдкой деньгам, выяснили кое-что еще. За Мюке и era экипажем следили день и ночь. Из любопытства? Один из «почетных охранников», турок по национальности, на самом деле был шпионом. От него требовалось не дать немцам вступить в контакт с кем-либо из греков или армян. Мюке в ярости пожаловался на изоляцию от внешнего мира. В результате стражник получил другие инструкции: его задачей стало только защищать их от «беспокойства иностранцами».

Турки пытались относиться к немецкому лейтенанту, как к подчиненному. Они потребовали детальных отчетов о его действиях после покидания «Эмдена», которые Мюке резко отказался представить. Он один отвечает за немецкие войска, объяснил он, и станет выполнять приказы только своих начальников, находящихся на родине. Поскольку такие приказы в ближайшее время не поступят, он не станет ни перед кем отчитываться за свои действия. С напыщенным и высокопарным потоком слов и подобострастными извинениями этот вопрос быстро сняли. Турки настаивали, что только дух турецко-немецкого сотрудничества заставил их спрашивать эти отчеты. В конце концов Германия и Турция являются союзниками, и их армии можно считать одной армией. Пока все хорошо! Но Константинополь и центральная власть находились далеко.

Турки попросили Мюке назвать месячное жалованье его подчиненных, поскольку теперь им будут платить турки. Мюке снова отказался с благодарностью, чтобы не быть ничем обязанным. Однако сказал, что будет благодарен за аванс, который в дальнейшем естественно вернет его правительство. Он получил 150 фунтов в турецких золотых монетах, за которые дал расписку. Учитывая скудость золота в Йемене и хронический недостаток денег у турецкого правительства, выдача этих денег поражала, ее определенно следовало считать благоприятным знаком.

Чиновники все равно настаивали, что немцам следует продолжать путешествие по суше. Они разрабатывали для этого различные планы. Путь должен огибать восставшие территории, а также Святую Землю. Никто из неверных не может ступить туда. Приготовления к путешествию по оценкам Мюке заняли слишком долго. У него сложилось впечатление, что их тщательно и преднамеренно затягивали. Поскольку никакие его просьбы не приносили результатов, он нацелился применить к туркам давление, устроив марш в Сану — место заседаний местного правительства, где, как чувствовал Мюке, дела могут пойти быстрее. Более того, обеспокоенный здоровьем своих людей, он хотел перебраться в более здоровый климат. Со времени их прибытия в Ходейду пять или шесть человек постоянно лежали с лихорадкой и малярией. Также были случаи диареи, которые доктор Ланг объяснял питанием с очень малым количеством европейских блюд. С первого дня Мюке настаивал, чтобы им давали более питательную еду, тем не менее, несмотря на многочисленные обещания, ничего не происходило. Пища улучшилась только после выплаты золотых монет.

Со всех сторон, в частности от турецких докторов, шли заверения, что в Сане очень здоровый климат, почти европейский. Даже больные члены экипажа могут поправиться через несколько дней. После бесконечных осложнений марш назначили на 27 января. К этому времени будет готов караван. Три пациента и доктор останутся в Ходейде.

По пустыне путешествовали только ночью. Днем было слишком жарко как для людей, так и для животных. Пеший переход исключался полностью. Имелось много доступных животных: лошади, мулы, ослы. Багаж перевозил караван верблюдов.