При появлении очередного автомобиля машу рукой без особой надежды, но он останавливается. За рулем мужчина лет сорока, с короткой стрижкой «ежик», рядом с ним — веснушчатая молодая женщина в легком открытом платьице, а на заднем сиденье — вихрастый мальчик лет десяти. Водитель выходит из кабины, что-то говорит, чудовищно коверкая русские слова, но смысл сказанного до меня не доходит. Иностранцы?

Пулеметной дробью выдаю:

— Do you speak English? Habla usted espa~nol? Parli italiano?

На ломаном английском водитель сообщает, что едет с семьей в Чоп и хочет уточнить: не сбился ли он с пути, ведет ли эта дорога на Ужацкий перевал? И как далеко до границы? Не имею ни малейшего представления, где этот перевал, но, вспомнив слова водителя грузовика, уверенно сообщаю, что впереди Стрый, а уж там ему скажут, как проехать к нужному перевалу.

— Стрый? Не может быть! — Водитель явно расстроился, видимо он все-таки заехал не туда, куда предполагал.

— Прошу подвезти меня до Стрыя, — мол, попала в крайне бедственное положение.

Окинув меня жалостливым взглядом, он интересуется, что со мной произошло. Бойко поясняю: проблемы возникли из-за собственной глупости. Если он будет так любезен и вывезет меня из этого безлюдного места, то по дороге расскажу свою историю.

Водитель перебрасывается несколькими фразами со своей спутницей, та с подозрением на меня смотрит и даже пробует поговорить со мной на испанском. Непринужденно бросив в ответ несколько фраз, я показываю свое превосходство в знании испанского, и она сдается. Я устраиваюсь на заднем сиденье рядом с мальчиком, который смотрит на меня исподлобья. И все же знание языков явно помогло сгладить впечатление от моего неприглядного вида.

Как только автомобиль трогается, я ощущаю умиротворение, словно мои мытарства закончились и впереди только спокойствие и благодать. На самом деле это лишь короткая передышка, а впереди — пугающая неизвестность. Водитель внешне спокоен и улыбается, зато его спутница напряжена и продолжает смотреть на меня с опаской. Если буду молчать как рыба, поездка для меня будет недолгой, надо обязательно завоевать расположение женщины. К сожалению, ее испанский лишь в зачаточном состоянии, поэтому придется общаться через водителя на английском.

— Меня зовут Мария, — называюсь именем мамы. — Я вам очень благодарна, что не оставили меня на трассе.

— Это было бы крайне неправильно, всегда надо протянуть руку нуждающемуся в помощи, — вновь улыбается водитель. — Я — Андраш, мою жену зовут Ханна, а сына — Габор. Мы возвращаемся в Венгрию после отдыха в Крыму и, видимо, попали не на ту дорогу при выезде из Львова. Если впереди Стрый, то мы возвращаемся тем же путем, которым приехали на Украину, — через Верецкий перевал переедем Карпаты, затем Мукачево, Ужгород и Чоп.

— Можно воспользоваться? — указываю на сложенную карту.

— Прошу, смотрите, — кивает Андраш.

Карта на венгерском языке, но я в ней быстро разобралась. Название Мукачево зародило во мне надежду, и в голове возник новый план. Зачем мне Стрый? В этом городе я никого не знаю, и оттуда добраться до Киева будет архисложно, разве только тайком на товарняке. В Мукачеве живет моя близкая подруга по университету Соломия, на ее помощь я могу рассчитывать. Надо будет убедить супружескую парочку довезти меня туда. Для этого необходимо вызвать у них интерес и сочувствие ко мне.

— Я журналистка, в газете веду раздел о непознанном, в общем, мистика, НЛО, тайны прошлого.

— Журналистка? Мистическая газета? О, класс! Я и Ханна работаем учителями в гимназии и любим всякие тайны. В прошлом году мы посетили Сигишоара, родину Влада Цепеша. Были в его замке.

— В то, что со мной тут произошло, мне самой не верится. — Я для достоверности говорю с соответствующей интонацией и трагическим выражением лица. — Я с моим молодым человеком приехала во Львов…

— С бой-френдом? — уточняет Андраш.

— Скорее женихом. Мы подали заявление в загс и собирались в следующем месяце пожениться. Я приехала во Львов по заданию редакции для проверки информации о блуждающих могилах.

— Блуждающие могилы?! Что это такое? — Андраш тут же переводит мои пояснения на венгерский для Ханны и сына, и те смотрят на меня затаив дыхание.

«Бог его знает, что это такое», — чуть не вырывается у меня, но раз назвалась груздем, то сковородки не миновать. Когда я работала в «желтой» газете, информацию о блуждающих могилах главный редактор отказался печатать, посчитав ее уж слишком надуманной. Напрягаю фантазию.