В Америке им очень недоставало друзей. Они иногда вспоминали, как большой компанией выезжали за город, ставили палатки, разжигали костёр и до глубокой ночи пели под гитару. В конце концов, они решили устроить себе мини отпуск и провести выходные на природе. Вера сложила самые необходимые продукты и они поехали на север Миннесоты, решив остановиться в первом же приглянувшемся месте. Лес здесь очень напоминал Подмосковный, а палатка, которую Лёня вынул из кладовой, вообще навевала ностальгические мысли. Её им подарили друзья перед отъездом из Советского Союза. По слухам польские палатки и советские фотоаппараты хорошо продавались в Австрии. Лёня взял с собой то и другое, твёрдо уверенный, что товар, который его друзья приобрели за рубли, он быстро обратит в настоящие деньги, однако его уверенность сильно поколебалась, когда он с женой оказался в Вене. Он начал свои торговые операции с фотоаппарата, но в первых трёх магазинах потерпел полное фиаско. В четвёртом он не стал сразу обращаться к хозяину, а принялся разглядывать выставленную продукцию, размышляя, как лучше завязать разговор. Немецкого языка он не знал, а английским владел в объёме хорошо забытой средней школы.

— Sprechen sie Deutsch? — спросил один из продавцов.

— Nein.

— English?

— Yes.

— Do you want to sell this camera?

— Yes, [41] — ответил Лёня.

Собеседник жестом пригласил его во внутреннюю комнату. Это был небольшой склад. Там лежали фотоаппараты, изготовленные в разных странах мира, а сбоку от этой выставки достижений оптической промышленности приютились изделия завода «Арсенал». Выглядели они совсем не так впечатляюще как под прилавком советского магазина, а по месту, которое занимали среди своих братьев и сестёр, видно было, что ими здесь не очень дорожат. Дав Лёне время это прочувствовать, хозяин не торопясь подошёл к сейфу, вынул из него 100 марок и, пересчитав, положил их на стол. Цена была смехотворная, но Лёня деньги взял. Вернувшись домой, он рассказал жене о своей первой сделке в мире свободного предпринимательства. Вера очень сдержанно его похвалила.

— Владельцы магазинов не занимаются благотворительностью, — сказал он оправдываясь, — хозяин взял у меня фотоаппарат, потому что рассчитывал на удачную перепродажу. Больше мне бы за него никто не дал, теперь советскими товарами завалена вся Австрия, а на улице торговать опасно, для этого нужна лицензия. Да и кто бы стал покупать дорогую вещь у первого встречного.

Доводы ему самому казались убедительными, но он расстроился. Он даже хотел вернуться и потребовать свою камеру обратно, однако при мысли о том, что опять придётся с помощью жестов объясняться с человеком, который так ловко сбил цену, желание ругаться пропало. Это будет ему уроком на будущее и с продажей польской палатки он уже торопиться не станет.

Боясь продешевить, Лёня несколько раз упускал хорошие возможности, а когда его семья получила разрешение на въезд в Америку, он готов был отдать палатку даже за символическую цену, но жители Вены не хотели рая в польском шалаше. Выбрасывать же новое изделие братской страны социалистического лагеря было жалко и Лёня взял палатку с собой. В Миннеаполисе он положил её в кладовую и вынимал лишь, когда делал генеральную уборку. Сегодня он надеялся впервые применить её по назначению.

Отъехав довольно далеко от города, они увидели указатель «Дубовая роща», обещавший проезжающим красивые виды и комфортабельную ночёвку. Решив, что совсем отказываться от удобств цивилизации было бы глупо, они свернули к озеру. На берегу стояли небольшие домики, две площадки для костров, находящиеся в разных концах лагеря, были выложены огнеупорным кирпичом, а рядом под специальным навесом лежали аккуратно сложенные дрова. По обеим сторонам причала на маленьких волнах покачивались лодки и скутеры, а в стороне от жилья стоял небольшой домик для чистки рыбы, чтобы особо чувствительных не раздражал запах.

— Здесь идеальный порядок, — сказал Лёня, — наверно, этим местом владеют немцы.

— Если бы это услышал служащий отдела ваших кадров, то тебя могли бы выгнать с работы, — ответила Вера.

— Поэтому я с ними и не общаюсь, они не понимают, что кровь сильнее паспорта. Кроме того я не имею ввиду ничего плохого. Наоборот, я считаю, что благодаря своим национальным особенностям выходцы из Германии сделали для Штатов очень много полезного.

— Например?

— Например, они изобрели doggy-bag [42] . Я думаю, что потомки благовоспитанных бюргеров не могли спокойно смотреть, как после очередного застолья пропадают хорошие продукты и гости аккуратно складывали остатки обеда в коробочку, а хозяевам говорили, что это для собак. Отсюда и пошло название doggy-bag.

— Ты всё-таки придержи свою гипотезу при себе.

— А я хотел пойти с ней в народ. Ведь doggy-bag это величайшее открытие XX века и Америка должна поставить памятник неизвестному изобретателю и его детищу.

— Я понял только одно слово doggy-bag, — сказал высокий пожилой человек, незаметно подошедший к ним сзади. На каком языке вы говорите?

— На русском.

— У меня ни разу не останавливались русские, вы будете первыми.

— Мы ещё не решили, будем ли, — сказала Вера.

— Посмотрите, какая вокруг красота.

— Видим, — согласился Лёня, — но мы взяли с собой палатку.

— Тогда ночёвка вообще будет стоить вам копейки, а если вам понадобятся удобства, то в офисе у меня есть всё.

— Что именно?

— Микроволновка, душ, туалет, холодильник и газовая плита. Кроме того там есть магазин.

— Уговорили, — сказала Вера и Лёня начал раскладывать палатку. Разобраться в хитростях польского ума оказалось гораздо сложнее, чем он ожидал и он провозился довольно долго, а когда всё было закончено, он увидел, что его жилище выглядит маленьким и невзрачным. Рядом стояла палатка, которая по сравнению с их собственной казалась ханским шатром.

Вера к этому времени набрала полный пакет грибов и стала их чистить. Лёня зажёг гриль и поставил на него кастрюлю с водой.

— Что вы собираетесь делать? — спросил их обладатель шатра.

— Грибной суп, — ответил Лёня.

— А вы уверены, что грибы хорошие?

— Конечно, уверены, грибы не бывают плохими.

— Но ведь есть же ядовитые, — возразил Тейлор.

— Ими можно тёщу угостить.

— Сейчас-то вы их готовите для себя.

— Да, это будет наш обед, — согласилась Вера.