Впрочем, слишком внимательно рассматривать внутриукраинские причины нашего поражения означало бы упускать из виду, что поражение-то наше . Важнее понять его причины, коренящиеся в субъекте, а не в объекте, — тем более что объекты могут быть очень несхожими. Вспомним: лет примерно восемь назад Россия активно предлагала Германии стратегическое партнёрство, сколь угодно тесное. Там тоже арифметика явно была на нашей стороне: выступы каждой стороны почти идеально соответствуют пазам другой; выгоды от сотрудничества неоспоримы. И немцы совсем было согласились, но потом всё-таки отказались — разумеется, по ничуть не схожим причинам, но арифметики и там оказалось мало. Это не значит, что люди в Берлине или даже в Киеве принимают решения нерационально — это скорее значит, что в арифметических выкладках, которыми руководствуются они , есть строчки, которых Москва не хочет или не умеет принимать в расчёт.

На Западе Украиной занимаются десятки, если не сотни исследовательских и общественных организаций — в России немногие единицы. Запад твёрдо знает, чего он хочет от Украины, — Россия не очень знает, чего хочет даже от самой себя. Запад в лице самых разных агентов: американцев, немцев, поляков — сумел сговориться с абсолютным большинством значащих фигур украинского политикума. Москва не сформировала сколько-нибудь влиятельной группы поддержки. Запад дал украинской элите наряду с личными основаниями ориентироваться именно туда ещё и притягательную риторику: демократия, прогресс и так далее. Москва не сыграла толком даже на инструменте, который в последнее время предпочитает, — на традиционных ценностях. И самое, может быть, очевидное: никак не следовало допускать отождествления проблемы наших взаимоотношений с проблемой цены на газ (а отождествив, не следовало проявлять такой упёртости). И тот бесспорный факт, что Украине после её решения станет хуже, нимало не утешает: не знаю, как можно радоваться разорению матери городов русских.

Евгений Огородников

Финский концерн Fortum запустил сверхновую теплоэлектростанцию. Однако за время строительства Няганской ГРЭС экономика России настолько изменилась, что необходимость в станции пропала

Уникальные градирни могут работать при перепадах годовой температуры в 80 С

Фото предоставлено FORTUM

Дочерняя компания финской Fortum официально запустила Няганскую ГРЭС (НГРЭС). Теперь строительство электростанции вышло на финишную прямую, и в течение года будет запущено еще два блока. После чего станция заработает на полную мощность в 1,26 ГВт.

Fortum пришел в Россию во время реформы РАО ЕЭС. В 2008 году концерн приобрел компанию ТГК-10, генерирующую энергию и тепло в Челябинской и Тюменской областях. При этом Fortum взял на себя обязательство выполнить крупную инвестпрограмму: добавить к имевшимся мощностям в объеме 2,8 ГВт еще 2,4 ГВт энергетической мощности. То есть увеличить операционные возможности компании почти вдвое. Планируемый бюджет составлял 2,5 млрд евро.

К настоящему времени больше половины инвестпрограммы выполнено. В 2011 году ОАО «Фортум», российская дочерняя компания финского концерна, возвело три небольших энергоблока суммарной мощностью 0,6 ГВт. В апреле 2013 года был запущен первый энергоблок НГРЭС, в ближайшие месяцы пустят второй. До конца 2014 года будет запущена третья турбина, после чего Няганская электростанция заработает на полную мощность. Здесь будет сосредоточено более 20% мощности Fortum в России. Вся станция в итоге обойдется компании более чем в 60 млрд рублей, а окупиться должна за 15 лет.

Важность запуска НГРЭС подчеркнул визит на ее открытие президента России Владимира Путина , а вслед за ним представителей крупнейших российских компаний, министров и губернаторов. Энергия, вырабатываемая новой станцией, будет поставляться в Единую энергетическую систему России. Кстати, часть российской электроэнергии из ЕЭС экспортируется в том числе и в Финляндию.

Медведь, лось и долгострой

Нягань — город, образованный на месте поселка лесозаготовщиков Нях. Для транспортировки леса в этот труднодоступный район была протянута железная дорога. И скорее всего, Нях так бы и оставался поселком, если бы 60 лет назад в Западной Сибири не были найдены нефть и газ. Этот ресурс превратил российскую глубинку, где ханты и манси разводили оленей, а немногочисленные русские валили лес, в динамично развивающийся край. К 1990 году в Нягани уже проживало 55 тыс. человек. Примерно такая же численность населения и сейчас. Как и 30 лет назад, основной вид занятости — добыча нефти. В цехах предприятий висят инструкции о том, как вести себя при встрече с медведем, на местном ТВ рассказывают о ДТП с участием лося, из центра небольшого нефтяного города до дремучей тайги можно дойти пешком за один час. Зачем же финский Fortum полез так глубоко для строительства электростанции?

Проект Няганской ГРЭС берет начало в 80-х годах прошлого века (отсюда и устаревшее уже название: Няганская государственная районная электростанция). Тогда из-за потребностей растущей нефтедобычи регион столкнулся с сильнейшим энергодефицитом. Тюменской области требовалось увеличить выработку электроэнергии в пять раз.

Побочный продукт добычи нефти — попутный нефтяной газ (ПНГ), практически бесплатный энергоресурс, имеющийся в огромных количествах. Для его переработки по всей области начали возводить тепловые электростанции. Так возник монстр советской тепловой генерации — Сургутская ГРЭС-2, самая крупная тепловая электростанция в России и вторая в мире, мощностью 5,6 ГВт. Для сравнения: мощность самого крупного энергообъекта России, Саяно-Шушенской ГЭС, — 6,4 ГВт, мощность крупных АЭС — по 4 ГВт.

Сургутской ГРЭС повезло: ее начали строить несколько раньше Няганской, и к 1985 году в Сургуте успели пустить в эксплуатацию первую турбину ГРЭС-2. К этому времени в болотистой тайге около Нягани советские строители успели только вырубить несколько десятков гектаров леса, построить дорогу и отсыпать площадку. При этом место выбрали крайне удачно: недалеко от города, куда подходила железная дорога, а также река Нягань-Юган, воды которой необходимы для технических нужд станции. Рядом проходит магистральный трубопровод «Газпрома» Уренгой—Помары—Ужгород. Тогда считалось, что природный газ из этого трубопровода может быть неким резервным вариантом для НГРЭС. Но в середине 80-х стоимость нефти сильно упала, бюджет СССР затрещал по швам, и стройку в Нягани заморозили.