– Нет...
– рыжий, сам от себя того не ожидая, коснулся локтя девушки, когда та уж было собиралась отвернуться.
– Не надо уходить. Пожалуй, я никому уже не наврежу, если расскажу, что случилось на самом деле. Понимаете... Есть вероятность, что произошла одна очень большая ошибка, и не того человека продали не туда... Один мой знакомый...ребенок, потерялся, и я боюсь, что он мог угодить на рынок. Поэтому я хотел попросить всего лишь одним глазком взглянуть в учетную книгу - вдруг какая-нибудь запись наведет меня на след. Я понимаю, что этого делать нельзя... Но должны же быть хоть какие-то исключения? Это, можно сказать, вопрос жизни и смерти...

Загадочная молодая особа с серьезным интересом внимала каждому слову отчаявшегося врача и кивала симпатичной кудрявой головкой. Когда же тот закончил говорить, она даже слегка переменилась в лице, и глаза ее сверкнули решительностью.

– Теперь мне все ясно, - твердо заявила она, - я сочувствую вашей беде. И, знаете, возможно, у меня получится сделать то, что не удалось вам... Я сама могу попробовать с ними поговорить.

– Что вы!
– Ларри еще больше смутился и запутался.
– Я не могу позволить вам обременять себя моими проблемами. Тем более, это бесполезно...

– Нет, вы не правы, дорогой Лауритц. Полезно или бесполезно - это уже не вам решать. Я понимаю, что воспитание не позволяет вам просить об услуге...но оно же и не должно дать вам отказаться от добровольно предложенной помощи, не так ли? Не волнуйтесь, я человек азартный, мне самой уже интересно, что выйдет из этой затеи, - и, не дожидаясь ответа, девушка подхватила развевающиеся юбки и птицей вспорхнула на помост. Это казалось настолько абсурдным, что доктор уже абстрагировался от происходящего и, как пьесу, наблюдал то, как прекрасная незнакомка оживленно спорила о чем-то с богатым дикарем-работорговцем и его не блещущим особыми качествами помощником. Но, менее чем через десять минут, Нейла снова спустилась сияющая и довольная, будто отходила не важное дело уладить, а прическу поправить.
– Не скажу, что договориться было очень просто... Но я добыла для вас нужную информацию, - она протянула новому знакомому два листа бумаги, исписанных крупным неразборчивым почерком, с таким видом, как благодетельная аристократка подавала бы нищему ребенку кусок праздничного пирога.

– Неужели?!
– вскричал Лауритц.
– О, я даже не знаю, благодарить мне вас сейчас, или не все-таки не поверить своим глазам! Как вам это удалось? Когда я к ним подходил, они чуть не вызвали стражу...

– Ах, не благодарите так истово, - благодетельница очаровательно улыбнулась.
– Это не стоило мне таких уж серьезных усилий. И ваш прежний провал не так уж удивителен, вы же не виноваты, что не родились женщиной, - она, как бы невзначай, кокетливым движением поправила пояс, обхватывающий ее стан под пышной грудью.
– В те щели, куда молот не вобьет долото, может легко просочиться вода. А мне вот пришлось лишь правильно улыбнуться... Да, к тому же, не стану скрывать, что мое имя в городе имеет кое-какой вес.

– К большому сожалению, мне ваше имя ни о чем не говорит. Но, если бы я только знал...
– молодой человек опустил глаза на свои запылившиеся туфли и скрутил в руках драгоценные бумаги, - Даже не знаю, как мне вас благодарить.

– А мне и не нужно ничего особенного... Видите ли, все что я захочу, я обычно и так получаю своими силами. Но, если пожелаете, отблагодарите как-нибудь

Ларри попытался прочитать предложенные бумаги сперва слева направо, а потом - справа-налево, но смысл от этого не изменился. Нет, это был не палиндром, просто судовой врач не то, что слов, он даже букв знакомых там не нашел. Тут Траинен сильно пожалел о том, что в университете штудировал только медицину и естественные науки, а к иностранным языкам едва ли притронулся.

– Проклятье...
– раздосадовано пробормотал он.
– Фиалку мне в петлицу, опять неудача!..

– Что-то не так?..
– участливо поинтересовалась Нейла, встав у молодого человека за плечом.

– Я не понимаю, что здесь написано...

– Печально, но я тоже... Тут уж я ничем не смогу вам помочь. Хотя... Знаете, возможно, у меня...
– девушка замолчала, задумавшись, и махнула рукой.
– Ах, нет, это пустяки. Неважно.

– Что? Скажите, пожалуйста, Нейла.

– Ничего... Просто у меня дома есть такой хороший, обстоятельный словарь... Я хотела вам его предложить - вдруг пригодится... Но нужен ли он вам?

– Хм...словарь... А, почему бы и нет?.. Я же собираюсь как-то расшифровать эту тарабарщину, а ваше предложение избавило бы меня от необходимости искать грамотного толмача, который умеет читать и писать на двух языках... Да я буду несказанно рад, если вы мне еще и в этом поможете.

– Вот и отлично! Тогда не сочтите за труд прокатиться до моего особняка...

"Особняк" - это уже звучало многообещающе. У Нейлы, к тому же, оказалась своя коляска, запряженная животным, внешностью напоминающим антилопу, а габаритами - крупного пони, править которой она предпочитала сама. По дороге новые знакомые вели ни к чему не обязывающую светскую беседу о погоде, работе, путешествиях и ценах на сахар, но получилось так, что разговаривал в основном Лауритц, а собеседница внимательно слушала, умело вставляя в диалог то один, то другой вопрос. После немного неравноценного обмена информацией, Нейла знала достаточно о том, кто такой Траинен и с чем его едят, а сама девушка сообщила ему о себе только то, что она безраздельно владеет самой большой и самой известной кофейней в городе. Как оказалось, кабаки и прочие питейные пользовались неизменным успехом у низших слоев населения и у приезжих, а те, кто причислял себя к элите и интеллигенции, или просто любителям прекрасного, предпочитали заведения более изысканные. Вот и сейчас коляска, запряженная рогатой зверушкой, подкатила ко входу в большое и красивое, как по местным, так и по субъективно-докторским меркам, двухэтажное здание со стенами, на которых чередовалась красная и белая штукатурка, стройными резными колоннами и террасой, утопающей в сочной зелени.