— О, хочешь, я тебя подстригу, — предложила Лена. — Все равно делать нечего, сделаю тебе модную стрижку, а то что ты, как пионерка, с хвостом?

Важная Оля катала братика по дорожкам, тот пускал радостные пузыри, пихал в рот головки тюльпанов, которые девочка выискивала в густой траве — цветы давно уже разбрелись по всему саду и росли, как дикие.

Вдруг хлопнула калитка, в сад быстро вошел Николай. Он явно не ожидал никого здесь увидеть, кроме Кати, и уже готов был что-то сказать. Но заготовленные слова застыли у него на языке.

— Здррасте, — неловко пробормотал он. — Я тут… Хотел дверь посмотреть в бане. Насчет щеколды…

Объяснение было такое надуманное, что ему самому стало не по себе. Катя отвела глаза:

— Да-да, конечно!

Николай так же стремительно ушел в глубь сада.

— Чего это он? — удивилась Лена. — Не в себе, что ли?

— Не знаю…

— Интересно! — Лена с улыбкой смотрела на смущенную подругу. — У вас роман, что ли?

— Да какой там роман! — рассердилась Катя. — У меня вертушка сломалась в бане, он обещал починить, вот и все.

— А-а-а! — со значением протянула Лена. — Ну тогда ладно!

— Добрый день, Гром Рамзесович! — Жук приветственно помахал хвостом.

— А, это ты, привет, парень! — глухо бухнул Гром, открывая один глаз.

— Как вы? Жарковато сегодня! — Жук деликатно припал к земле в тени вольера.

Он, как и все псы поселка, испытывал глубокое уважение к заслуженному ротвейлеру, ветерану и герою. Жук до сих пор помнил потрясение, которое испытал, когда в День Победы увидел Николая в камуфляже и с орденскими планками на куртке. На коротком поводке он вел Грома, на котором висел кожаный нагрудник с десятками разных медалей и знаков отличия. Гром шел медленно, выставив мускулистую грудь, мелко ступая мощными лапами. Медали тихо позвякивали в такт.

Пока Николай с Громом дошли до привокзальной площади, где у памятника погибшим воинам всегда проходил митинг, за ними увязалась целая свора поселковых собак и десятка полтора пацанов. И те и другие с восторгом и завистью смотрели на геройскую парочку. Жук из рассказов привокзальных приятелей знал, что Гром нес службу в горячих точках, разыскивал взрывчатку и оружие и даже был ранен. Но он не представлял, что собачья жизнь может быть такой красивой…

— Да ничего. — Гром вывалил большой розовый язык, часто подышал, охлаждаясь. — Сам-то как?

— Да что нам, — сконфуженно засмеялся Жук. — Так, по хозяйству побегал с утра, кошек погонял — и все дела.

— А-а, — примирительно гавкнул Гром.

— Я… это, посоветоваться хотел… — неловко начал Жук.

— Посоветоваться? — Гром открыл второй глаз, с интересом посмотрел на соседскую дворнягу. — Ну давай!

— Тут это… Наша хозяйка… Мариванна… — Жук явно не знал, с чего начать. — В общем, Внучка, наверное, уедет, нас на улицу, стало быть…

— Как это на улицу? — поднял брови Гром. — Разве так можно, вы ж тут с мальства?

— Ну вот, а Мариванна говорит, надо, чтоб она осталася. — Жук обрадовался неожиданной поддержке.

— Мариванна — это кошка, что ли? — прищурился Гром.

— Ну, это, кошка, да, — засуетился Жук, понимая, что само упоминание какой-то кошки перед мордой авторитетного пса сильно роняет его собственный имидж. — Ну, она, это, умная, в общем. Она говорит, надо бы ее оставить, поженить с вашим хозяином.

— Поженить? — Гром от неожиданности даже поднял ухо. — Это как же?

— Говорит, надо, чтобы он ей, это, помогал, а она, это, поняла, что он лучше, чем ее муж. — Жук совсем упал духом. — Она останется, и нас тогда не выгонит…

— Хм, — покрутил башкой Гром. — Может, и не так глупо. Кошки, они бывают о-го-го! Ну, так, а я-то что?

— А… Не знаю, Мариванна говорит, сходи да сходи, посоветуйся, как лучше…

— Да-а, — вполголоса гавкнул Гром. — Командир, конечно, тоже один. Вроде справляется. Ездит тут к нему одна. Не нравится она мне, громкая очень. И пахнет сильно духами, я не люблю, когда сильно. Что я могу? Ну, облаю ее… Так вроде неудобно. А ваша-то к нему как?

— Мы ее уже об-ра-батывали, — с трудом произнес длинное слово Жук. — В бане запирали, топор украл я лично… Насос ломали. В общем, чтобы ваш хозяин почаще к нам ходил. Наша, конечно, злилася, но как он придет, не ругалась, ничего. Может, надо еще чего? Мариванна говорит…

— А про баню и топор тоже твоя Мариванна придумала? — с интересом спросил Гром.

— Ну да, она! — вильнул хвостом Жук.

— Ты смотри, соображает, кошачье отродье! — усмехнулся Гром. — Ну ладно, тут подумать надо, обмозговать. Дело серьезное. Ты заходи завтра, может, чего и надумаю.