Все они были очень милы и добры ко мне. Никто не думал, что раз я дочь Сталина, то прочь от нее. Никто меня не обвинял в том, что я имела какое-то отношение к политике.

Я написала письмо Маленкову. Он был тогда Председателем Совета Министров СССР.

У меня это письмо сохранилось. Вот его текст:

«Приношу глубокую благодарность Правительству и лично Вам за внимание и за участие к моим детям и ко мне в это тяжелое для нас время. Вместе с тем, считаю своим долгом отказаться от некоторых предоставленных моей семье прав, как от излишних, пользоваться которыми я не считаю для себя возможным:

1. От закрепления дачи «Волынское» с обслуживанием.

2. От временного денежного довольствия в размере 4 тысяч рублей в месяц.

Вместо закрепления за моей семьей дачи «Волынское» прошу Вашего разрешения о предоставлении мне права снимать на летние периоды две-три комнаты в дачном поселке СМ СССР «Жуковка» по Рублево-Успенскому шоссе за отдельную плату.

Еще раз приношу благодарность.

С уважением С. Сталина».

Кремлевская элита восприняла это письмо как вызов, как оскорбление, как упрек другим. Меня вызывали в разные кабинеты, втолковывали, чтобы я помнила, чья я дочь, и что мне положено то, что я должна получать. Я не хотела быть на глазах у этих людей, а меня упорно толкали в их круг.

Я даже решила сменить фамилию. Я и раньше заикалась отцу, что хочу взять фамилию мамы. Что Сталин - это его псевдоним, ко мне не имеющий отношения. По-настоящему мы с Василием, как и Яша, должны быть Джугашвили. Отец промолчал. Я поняла, что он обиделся. В 1957 годуя все-таки сменила фамилию на Аллилуеву. Василий презирал меня за это и сказал, что не простит. Он был и остался Сталиным.

Но, конечно же, обычной жизни обычного человека у меня никогда не было и не будет. На роду написано. От своих родителей я никогда не откажусь. Так что это такая судьба моя. Надо нести свой крест. Я всегда жила просто. Не выпендривалась, не вылезала, не принимала участия ни в каких политических обсуждениях. Какие-то ангелы-хранители держали меня на своих крылах. Надо прожить свою судьбу, испить свою чашу до дна, оставаться честной, не лгать самой себе».

Из интервью александра Бурдонского:

«Она очень способный, даже талантливый человек. А потом у нее всегда был какой-то особый шарм. В детстве мы с мамой часто приезжали к Светлане. Это были светлые моменты. Мне очень нравилось у нее. Вы знаете, даже сейчас попадая в какую-то квартиру, я вдруг ощущаю неуловимую схожесть с домом Светланы. Даже запах, тонкий аромат ее духов. Со мной там совершенно по-другому говорили. Нравилась мне сама атмосфера, множество книг, фотографий известных людей, звучащая где-то музыка. Это был мир, интерес к которому вошел в меня с детства.

Мне кажется, что этот человек несправедливо скручен спиралью судьбы. Ее внутренний разлад закончится только с уходом ее из жизни. Если она это понимает, то дай бог, если нет, то, значит, еще продолжает бороться, надеяться на что-то лучшее.».

С каждым новым днем, проведенным в разговорах со Светланой Иосифовной, мы поневоле все глубже вторгались в ее полную трагизма судьбу, и не было ответа на вопрос: кто ведет нас по жизни, кто поднимает на вершину и бросает в бездну? Провидение или наши собственные страсти и амбиции? Зачем были эти страдания? Зачем она обидела стольких людей, и они ее не простили? И тоже обижали, и не простила она? Все было. Не было лишь одного - сил остановиться.

Конечно, всегда она жила страстями. Но никто и никогда не узнает истинную историю скромной рыжеволосой девочки, воспитанной в занятиях и работе в ее советском заточении. Будучи в центре всеобщего нездорового интереса, Светлана научилась быть осторожной, немногословной во всем, что касается ее личной жизни. Наши беседы не стали исключением. Ее романы, любовные переживания, замужества неизменно выводились за рамки общения. Мы получали бесцветные односложные ответы, лишь иногда дополненные каким-то эмоциональным замечанием или характеристикой. Так что нам придется самим выстроить эту историю.

Приступая к этой теме, невозможно не вспомнить о том, что в Светлане слились цыганская и грузинская крови. Ее бабушка и мама выходили замуж в 16 лет. Еще в школе кремлевская затворница тоже начала терзаться влюбленностями. Поговаривали, что она увлеклась сыном Лаврентия Берии красавцем Серго. Но он уехал из Москвы, и как-то само собой все забылось.

Осенью 1942 года брат Василий, находящийся в то время в очередной отставке и пребывающий по этому поводу в бесконечном загуле, задумал фильм о летчиках и решил сам его консультировать. В ту пору в Зубалове, где на дачных вечеринках гремела музыка, рекой лилось вино и почитали за честь присутствовать знаменитости, стали появляться и киношники. Здесь Светлана впервые увидела сорокалетнего и уже очень известного кинорежиссера Алексея Каплера. Прославился он и своими бесконечными романами с московскими красавицами. В тот вечер среди роскошных, нарядно одетых женщин Светлана чувствовала себя забытой сироткой. В скромном мосшвеевском платье она сидела в углу и молча перебирала пластинки. И вдруг ее пригласил на танец Каплер. Похвалил, как хорошо и легко она танцует. И пошло-поехало.

Из интервью Светланы Аллилуевой:

«Я разговаривала с ним, как на исповеди. Все лилось из сердца. Встречались каждый день, ходили на выставки, в театры, на просмотры фильмов, в рестораны. Он был для меня такой замечательный открыватель искусства. Все время были на людях, на виду. За мной, конечно, ходил чекист. И донесли отцу в таком, вы знаете их манеры, вульгарном тоне. И несчастный Алексей Яковлевич, который не причинил мне никакого зла, пострадал. Его отправили на десять лет в лагеря, как шпиона. Хорошо еще, не расстреляли.».