Бурный восторг заставляет меня ощутить себя непобедимым: он позволяет мне чувствовать себя хозяином судьбы, творцом своей реальности. Мучительная боль вынуждает меня чувствовать себя уязвимым и посрамленным, признать, что я раб обстоятельств. Бурный восторг приводит к отстраненному высокомерию; страдание же порождает покорность. Превратности судьбы подводят нас ближе к аристотелевской золотой середине.

Глубокое уважение реальности подразумевает согласие с ней — с нашими возможностями, нашей ограниченностью и человечностью. Осознавая, что страдание неотделимо от нашей жизни и что у боли есть преимущество, такое как развитие мудрости и сострадания, мы в большей степени приемлем это чувство. А когда мы искренне соглашаемся с неизбежностью горя, наше страдание действительно ослабевает.

Натаниэль Бранден называет самоуважение — причем центральное место отводится самооценке — иммунной системой сознания. Сильная иммунная система означает не отсутствие болезней, а тот факт, что мы заболеваем реже и выздоравливаем быстрее. Аналогичным образом маловероятно, что страдание полностью прекратится, но по мере укрепления иммунной системы нашего сознания мы реже страдаем, а когда это случается, то быстрее приходим в себя.

То обстоятельство, что страдания приносят некоторые выгоды, не подразумевает, что нам следует их активно искать, — так же как факт, что болезнь, по сути, укрепляет нашу иммунную систему, не подразумевает, что нам надо искать способы заболеть. Конечно, мы в своей жизни ищем удовольствия и пытаемся уменьшить переживаемую боль. Несовершенный и непостоянный мир дает нам массу возможностей укрепить нашу иммунную систему без активного участия с нашей стороны.

Первой из четырех благородных истин Будды является истина страдания — истина, которую можно отрицать или принять как неизбежную часть человеческого бытия. И когда мы учимся тому, как принять неприятные впечатления, наше страдание становится инструментом для развития.

Один из вариантов золотого правила учит нас относиться к другим так, как мы хотели бы, чтобы относились к нам. Он отражен в большинстве моральных кодексов, как гражданских, так и религиозных. Золотое правило относится к нашему ближнему. Но как быть с самим собой? В золотом правиле эгоизм воспринимается как само собой разумеющееся — любовь к себе рассматривается как стандарт любви к другим, наше отношение к своему «я» воспринимается как стандарт должного отношения к близким. Тем не менее мудрецы, как правило, не обращают внимания на то, что не все мы любим себя, и в старости наш критический настрой и поиск ошибок обращаются внутрь.

Мы редко виним других в их склонности к ошибкам, но, как правило, отказываемся признаться в собственной человеческой природе. Как отмечает Диана Аккерман: «Никто не достоин совершенства, и часто большинство людей не надеются на него; но все мы весьма требовательны к себе»1. Почему нас беспокоят двойные стандарты, щедрость по отношению к соседу и скупость к себе? Я предлагаю включить в моральный кодекс новое правило, которое можно назвать платиновым правилом: «Не делай себе того, чего не сделал бы другим».

Взяв за образец наше поведение по отношению к другим, мы сможем помочь себе распознать неразумные, пагубные установки по отношению к собственной персоне. Будете ли вы критиковать свою коллегу, если ее речь оставляет желать лучшего? Будете ли вы хуже относиться к своему лучшему другу, если он плохо сдаст экзамен? Ослабеет ли ваша любовь к дочери или отцу, если им не достанется первого места в конкурсе? Конечно, нет. И все-таки, когда мы сами терпим неудачу, то часто считаем себя абсолютно несостоятельными, неисправимыми неудачниками.

Когда с западными учеными начали сотрудничать далай-лама и некоторые из его последователей, они удивились, обнаружив, что главная проблема жителей Запада заключается в отсутствии самоуважения. Разницы между эгоизмом и любовью к другим — между скупостью по отношению к себе и щедростью по отношению к ближним — в тибетской мудрости просто не существует. Говоря словами далай-ламы: «Сострадание, или tsewa, как оно понимается в тибетской традиции, — это состояние ума или способ жизни, который зависит от отношения к себе, а также к другим людям»2. Потом, когда далай-ламу попросили объяснить, действительно ли наша собственная личность может быть объектом сострадания, он ответил: «В некотором смысле развитое чувство сострадания — это не что иное, как гипертрофированное состояние эгоизма. Поэтому людям с сильным чувством эгоизма трудно искренне сострадать другим».