Шрифт:
– Да уж, вот теперь я считаю, у тебя есть основания жаловаться на статьи в глянцевых журналах, - грустно улыбнулся ему Морозов, - но не падай духом. У нас впереди еще куча работы.
Тут Макс в лице переменился, на нем отразилась растерянность и усиленная работа мысли:
– Саша! У нас же кроме всего прочего Марина Владимировна слегла с инсультом, вся бухгалтерия теперь состоит из одной молодой истеричной барышни, которая работает всего пару месяцев... Что делать?!!!
– Как начет внешней аудиторской фирмы?
– На какие средства? Мы не можем позволить себе ничего лишнего до того, как наладим рынок сбыта. А залезть в карман к отцу в первый же месяц своей работы совесть не разрешает.
– Необходимо нанять нового сотрудника, но это займет время...
– Конечно надо, но время уйдет и на то, чтоб этот сотрудник освоился, разобрался, что к чему, да и кто ему это все объяснять будет?!
– почти вскричал Прилужный. Замер на какой-то миг, обдумывая варианты, и воззрился на Морозова требовательным взглядом.
– Где сейчас Лариса?
Саша ответил ему непонимающим взглядом, и добавил:
– У Амелии, возвращаться к ней в квартиру я строго запретил. Кто знает, какие мысли могут быть в голове сумасшедшего, а доктора ей рекомендовали полный покой.
– Поехали немедленно!
– скомандовал Прилужный.
– Макс, девушке необходим отдых... Чего ты хочешь от нее добиться?
– Я буду ее умолять взять на себя обязанности главного бухгалтера, каким угодно способом. Ты же сам сказал, что она несильно пострадала!
– Ну да, по сравнению с тем, что могло бы быть. Но я не уверен, что она захочет проигнорировать больничный лист ради счастья спасти твой зад ценою своего здоровья.
– Приедем - разберемся.
17
– Нет!
– кричала Амелия прямо в лицо Максу, - она не согласна на такие условия!
Я наблюдала за происходящим с кровати Амелии, спрятавшись за подушки, в голове от каждого их вскрика разбивалось стекло, а суть спора до сих пор была мне неясна.
– Эй...
– попыталась вмешаться я, но была грубо прервана подругой.
– Молчи! Я сама со всем разберусь!
– сказала она мне, и тут же обернувшись обратно к Максу продолжала: - Лара не будет работать, пока полностью не придет в себя!
– Какая же ты преданная подруга!
– вскрикнул в ответ Макс, - Ты готова на все месяцы приютить ее у себя и отказаться от личной жизни! Кроме того, обеспечивать ее и покупать за свой счет лекарств, одевать ее, покупать новую посуду...
– Не поняла, к чему ты клонишь?
– Амелия пребывала в некотором замешательстве. В разговор, отодвинув Макса, вмешался Морозов:
– Амелия, когда я не разрешил Ларе возвращаться домой - это означало не только сегодняшний день. Ее квартиру взломали и разгромили полностью, у нее фактически не осталось ничего даже из одежды - только то, что на ней сейчас одето.
– Что?!!
– я решила, что пришла пора подать и мне голос, - Как это так? Но зачем?!!!
– Вот это и есть главная наша проблема, - спокойно отвечал Саша, - похоже, что ты пострадала от рук ревнивой фанатки.
– Чьей фанатки?
– в один голос вскричала я и Амелия.
Макс неловко откашлялся, и проворчал: - Моей...
В комнате наступила тишина, я и Амелия бросали в его адрес непонимающие взгляды, в глубине которых читалось недоверие.
– Да, я знаю как глупо это на самом деле звучит... Сам не сильно доверяю подобной версии, но Саша настаивает.
– Ничего я не настаиваю, просто у меня нет другого вменяемого объяснения, зачем человеку громить квартиру Лары, оставлять надписи "Оставь его" и разбрасываться вырезками из журнала с фотографией Прилужного в ее обществе.
В моей голове всплыло воспоминание: надпись газовым баллончиком у меня на стене... Осколки зеркала в прихожей, разбитый экран телевизора и моя разорванная одежда на полу вперемешку с фарфором. Похоже, что в словах Саши есть смысл. Но, причем здесь я к Прилужному?
– Но...- не успела я договорить, как Морозов уже отвечал на мой вопрос:
– В воскресном номере журнала была напечатана статья с фотографиями тебя и Макса с субботней вечеринки.
– И как я вышла на фото?
– невольно вырвалось у меня. Макс при этом хмыкнул, Саша обворожительно обернулся, а Амелия так и осталась стоять с полуоткрытым ртом.