Игорь Пронин родился в 1968 в Москве. Первые его произведения, написанные на перфокартах сине-красным карандашом, не сохранились.

Пишет много и разное, но всегда — хорошо и необычно.

Автор душевной повести «Мао», номинированной на АБС-премию, книги, во всех отношениях незаурядной.

О себе говорит так: «Пишу всё подряд, но получается одна фантастика. Такова особенность моего яркого дарования: возьмусь описывать „жигули“ — их никто не узнает. Приходится потом править на „звездолёт“, и тогда всем сразу всё понятно. Фантастика — классный жанр».

Ольга Трофимова

Через уцелевшие камеры внешнего обзора Дмитрий видел, как автоматчики приблизились ко входу и начали укладывать заряд. Он покосился на Раису, но та с ожесточением продолжала лупить по клавиатуре.

— Бесполезно, — негромко сказал лейтенант. Раиса не ответила. И точно так же не отвечала ей мэрия, молчало Управление, никто не хотел говорить с осаждённой Башенкой. Дмитрий встал, подтянул к себе тело Таги-заде. У подполковника теперь не было головы, но он всё ещё продолжал сжимать окостеневшими пальцами белое полотенце.

— Рая, перестань. Приказ на нашу ликвидацию пришел с самого верха, никто не поможет.

— Так что теперь, из окна прыгать?! — вскинулась Раиса.

— Не успеем, сразу срежут пулемётами.

Одного не мог понять Дмитрий: почему не зашвыряли гранатами? Башенка строилась не для отражения штурмов, почти все помещения имели широкие окна, теперь разбитые в получасовой перестрелке.

— Кто-нибудь ещё жив?

— Нет, только мы.

Она быстро взяла себя в руки, подполковник Раиса Насырова. Начальник Седьмого Особого отдела, в течение пары часов полностью переставшего существовать.

— Связь работает. Но никто не отзывается. Никто...

— Может быть, кто-нибудь ушёл?

— Нет.

Раиса сказала это так убеждённо, что Дмитрий поверил. Атаковали Башенку без предупреждения, никто даже не понял, кто именно открыл огонь. Полицейские кинулись к окнам, надеясь что-то изменить своими «рокотами», но тут ударили пулемёты, со всех сторон. Лейтенант представил себе, как очереди прошивали высокое тонкое здание насквозь, как летело стекло и осколки бетона... Со всех сторон Башенку подсвечивают десятки прожекторов, они постоянно мигают, не позволяя прицелиться в исчезающие слепящие пятна. Наверное, очень красиво. Во всём квартале выключен свет, а вот чуть дальше Москва живёт обычной жизнью. Что подумают жители, услышав пальбу?

На экране массивная дверь разлетелась в куски, автоматчики открыли беспорядочный огонь. С лёгким запозданием снизу долетел неясный гул, потом треск. Дмитрий хрустнул пальцами, прикидывая, кто бы это мог быть. Вряд ли НБ, уж очень неуверенно работают в городе. Скорее пригнали какую-нибудь флотскую команду или вообще обратились к жандармерии.

— Рая, соберись. У нас сейчас остаётся одна задача: выжить. Слышишь?

— Как? — Женщина обернулась, и Дмитрий увидел в её глазах спокойную безнадежность.

Конечно, проще всего выскочить в коридор с пистолетом или вообще сделать два шага в сторону окна. Умирать всегда просто, если только прежде ты всю жизнь не играл в совершенно другую игру.

— Не вижу иного способа, как переодеться в форму атакующих и попытаться прорваться. Как в кино.

Насырова некоторое время смотрела на лейтенанта, потом её губы исказила злая улыбка.

— Не смешно!

— Не смешно, — согласился Дмитрий. — И практически невыполнимо. Но другого способа выжить просто нет, так что придётся воспользоваться этим.

— И ты готов попытаться убить кого-то из них, чтобы спастись?!

— Конечно.

Как странно... Этой женщине осталось жить несколько минут, она даже не понимает, за что её убьют. Но стрелять в своих — нельзя... Как местной полиции ещё удается поддерживать порядок? Не иначе, преступность совершенно выродилась. И ведь это лучшие — Седьмой Особый отдел, созданный именно для того, чтобы стрелять, но в чужих, в нелюдей, в убийц. А тут простые симпатичные парни в чёрной униформе и масках.

— Но ребята ни в чём не виноваты! — выкрикнула Насырова. — Они просто выполняют приказ!

— Они просто хотят убить нас.

— Ты мог бы оказаться на их месте!

— Нет. — Дмитрий покачал головой, одновременно пробуя остроту большого перочинного ножа, обнаруженного в кармане Таги-заде. — Я работаю в другой структуре.

— Отработался! — отрезала Раиса. — Всё. Скорее всего, и твоей «структуры» больше нет.

— Возможно, — неохотно признал лейтенант. — Но сейчас не время это обсуждать. Верно ли я понимаю, что ты не собираешься ничего предпринимать?