Не выдержав, Рик схватился за корешки нескольких книг и потянул их на себя. Огромная полка затрещала. Сухое дерево, потревоженное крепкой юношеской рукой, больше не могло сдерживать тяжелые страницы истории. Стеллажи накренились и с грохотом повалились.

Он кинул вызов — и они откликнулись.

Книги, словно отчаянные воины ринулись в атаку, ударяя возмутителя спокойствия по голове, спине, рукам. Острыми уголками, тяжелыми обложками, хлесткими страницами — они навалились на Рика со всех сторон. Он только беспомощно защищался, больше не высказывая в их сторону пустых оскорблений.

Последняя книга больно саданула бедолагу в висок и, упав, раскрыла страницы, будто поверженная птица крылья. Рик дрожа и проклиная себя за несдержанность, не сразу решился поднять голову и осмотреть место недавнего сражения.

Полки, упершись в стену, грозно нависали над головой, а удовлетворенные минутной схваткой толстенные фолианты валялись на полу, создавая впечатление каменного плато.

Картина ужасала. Сотни томов, с укоризной взирали снизу вверх на нерадивого сына. Его отец никогда не позволил бы себе такого; он никогда не отнесся бы к ним таким варварским образом, потому как всегда соблюдал правила. И ничего с ним не случалось. Тихая и размеренная жизнь приносила ему одно удовольствие.

«Он не стал бы кричать в библиотеке! Не разрешил злости руководить им. И это не случайный запрет! Это табу!»

Голос отца эхом возник у него в голове и мгновенно исчез.

— Хватит, я все понял! Простите… — устало произнес Рик, обращаясь к книгам.

Монотонное жужжание и навязчивые мысли мгновенно прекратились. Бумажные воины, получив желаемое извинение, больше не собирались учить его прописным истинам.

Сделав осторожный шаг к двери, юноша внезапно остановился. Среди вороха пузатых томов, его внимание привлекла совсем новая, кожаная обложка, сквозь которую тянулась красная нить дешевого переплета. Но ни это было главным. Главным оказалось то, что развернутые страницы были абсолютно пусты. Коснувшись книги, юноша вздрогнул. Когда сквозняк заставил лист перевернуться: из глубокой грифельной пелены на Рика уставились огромные с прищуром глаза.

Карандашный набросок выглядел очень реалистично. Вобрав в себя все: страх, одиночество и безумие он пугал и одновременно притягивал к себе. И если бы Рик увидел его пару дней назад, он решил, что последние дни жизни его отец провел в агонии странных ведений. Но сегодня, он взирал на рисунок иначе. Вызывая дрожь в сердце, из карандашного тумана на него смотрели глаза мистера Невежи.

Почувствовав легкое головокружение, юноша попытался отстраниться от внезапной находки, но вместо этого упав на колени, почти уткнулся в изображение лицом. Перед глазами мгновенно возник образ грузного моряка, наставительно указывающего на кожаную с тиснением обложку.

Дрожащей рукой Рик поднял книгу, которая оказался весьма легкой и, не смея ее листать, прижал к груди. Сердце застучало, будто настенные часы в гостиной. Прошлое в очередной раз неугомонно вторглось в его новую жизнь. Миллионы правил, шипя и грозно предостерегая, напомнили о себе и о своем создателе.

Устроившись в отцовском кресле, Рик долго не решался вновь притронуться к обложке, на которой красовалась выпуклая печать с аббревиатурой: 'Л. Р'. Между страниц торчал темный язычок закладки, а красная нить напоминала… Нет, не стоит… Рик отвернулся, не желая тонуть в бесчисленном количестве ассоциаций, вызванных отцовской находкой.

Вроде бы ничего особенного. Книга как книга. Если бы не одно 'но'. Достаточно было на пару секунд отвлечься, и находка незамедлительно напоминала о себе. Проникнув в мысли, она поглотила окружающий мир: вначале странным образом отразилась в зеркале, затем возникла среди толстых фолиантов на полке, а потом и вовсе стала мелькать перед глазами с завидной периодичностью…

Решив отвлечься, Рик подошел к крохотному столику, на котором красовалась огромная ваза с шикарным букетом цветов. Как привыкли говорить в последнее время: с сочетанием всех модных аспектов. Желтые лепестки утопали в нежно — голубой и фиолетовой свежести маленьких бутончиков. Такие вот непревзойденные шедевры искусства украшали весь дом, наполняя его невероятным ароматом.

'Не сметь разводить цветы!'

Это правило, когда-то заставляло Клер сходить с ума, рыдая у себя в комнате. В день смерти мистера Лиджебая и оно потеряло свою значимость. Новый день засверкал для Клер душистыми красками, а дом в свою очередь наполнился неповторимым благоуханием. Следующее нарушение последовало незамедлительно: девушка устроилась в цветочную лавку мистера Бишепа. Ту самую, что располагалась на углу двух торговых улочек.

Хитросплетение удивительных запахов быстро выгнали из дома ужасную затхлость, что витала в нем, под покровительством Джейсона — старшего, считавшего, будто пыль — это лучшая защита его бесценной коллекции книг.

Остановившись у покосившихся полок, где плотными рядами притаились собрания сочинений двух братьев путешественников Колбери и Квита, юноша грустно улыбнулся.

Так дорожить, так лелеять эти неподъемные фолианты и внезапно отдать старьевщику два бесценных экземпляра своей коллекции? Довольно странно. А теперь еще этот настырный гость…

Рик покосился на кожаный переплет, желая в одно мгновение раскрыть секрет отцовского дневника. Но боязнь запрета, удерживала его от решительных действий не хуже злобного цербера.