Пребывая в весьма благодушном настроении, собрался уже подниматься к себе, когда в зал ввалилась какая-то странная, вооружённая до зубов компания в одинаковых длиннополых кожаных плащах и тёмных шляпах, заставившая дремлющего вышибалу со стула подорваться, а гостей и завсегдатаев «Драконьей головы» взволнованно загудеть.

«Необычные видать посетители, коль даже тьер Труно не остался равнодушным к их появлению и немедля подскочил к ним», — немедля решил я. — «Может даже аристократы какие… Так как стражниками они определённо не являются, а меж тем по длинному мечу у каждого на поясе висит».

Но ошибся я малость, это стало ясно уже через миг. По обращению хозяина «Драконьей головы» отнюдь не исполненного пиетета перед благородными людьми.

— И какого вам здесь понадобилось, Молох? — раздражённо поинтересовался тьер Труно, обращаясь к стоящему впереди всех человеку, в котором росту было не меньше шести футов и семи, или даже восьми, дюймов, да весу, наверное, под три сотни фунтов. — У нас с Угрюмым вроде твёрдый уговор, что он и его люди в моё заведение не суются.

— Да ладно тебе разоряться, Калвин, — легкомысленно отмахнулся от него этот незваный, как выясняется, гость. — Договорённости я ваши рушить не собираюсь. Мне тут просто с человечком одним надо перетереть… А потом я спокойно уйду. — И осклабился, оглядев притихший зал. — Не буду твоих клиентов своей злодейской рожей пугать…

— А своих подручных тогда какого демона за собой притащил? — хмуро осведомился у него хозяин «Драконьей головы». — Они тебе что, нужные слова подсказывать будут?

— Да не, сам как-нибудь разберусь, — заверил его широко улыбнувшийся бандюга. И, вальяжно похлопав Калвина по плечу, предложил: — Но если ты так их опасаешься, то они выйдут.

— Пусть валят, — немедля мотнул в сторону двери тьер Труно. И процедил сквозь зубы: — Да и ты не задерживайся… Говори что хотел, да иди.

Только к тому времени Молох утратил интерес к словам хозяина таверны и не слушал его. Мотнул головой своим, указывая на выход, выметайтесь покудова дескать, а затем неторопливо обвёл цепким взглядом зал. И неожиданно на его не располагающем к общению лице возникла широченная улыбка, такая словно он увидел своего старого друга, которого не встречал уже много лет. А смотрел он в этот миг прямо на меня…

— О, на ловца и зверь бежит! — обрадованно произнёс он, хлопнув вроде как от избытка чувств в ладоши, что были затянуты в тёмные перчатки из плотной кожи.

— Не так быстро, — покосившись на хозяина таверну и дождавшись от него подтверждающего кивка, остановил шагнувшего было вперёд Молоха вышибала. — Оружие здесь оставь.

— Чё ж вы все такие пугливые?.. — насмешливо покосился на него Молох. Но обострять не стал и легко расстегнув поясной ремень, передал его охраннику заведения. После чего, протянув вперёд свою длиннющую мускулистую ручищу, без каких-либо видимых усилий задвинул отнюдь не мелкого вышибалу в сторонку. И пошёл вперёд. На ходу доставая из кожаного кошеля крупную серебряную монету и бросая её обретавшейся на его пути прислуге, со словами: — Метнись в погреб, да винца мне хорошего нацеди. Быстро.

Мощно бухая ногами по поскрипывающим под такой массой половицам, Молох дошагал до моего стола, что располагался в дальнем углу у самой стены. И без спросу плюхнулся на стул напротив меня. Не говоря ни слова, неторопливо стянул перчатки, бросил их на столешницу перед собой. Затем аккуратно снял широкополую шляпу с коротким полосатым пером. Левой рукой пригладил короткий ежик тёмных волос, а правой пристроил свой головной убор на стол. Придвинулся ближе вместе со стулом. Подавшись вперёд, взялся левой рукой за боковую сторону столешницы, а правую уложил подле шляпы. И лишь тогда, не сводя с меня пронзительного взгляда тёмных глаз, произнёс:

— Ну здравствуй, Стражник…

— И тебе здравствовать, — помедлив чуть, всё же ответил я, скользнув вроде как безразличным взглядом по сбитым как у кулачных бойцов костяшкам пальцев собеседника, его не единожды переломанному носу и едва заметно приплюснутым ушам. Малость вежливости в разговоре с таким человеком не повредит, так как подраться он явно любит. А схлестнуться с ним из-за ерунды край как не хотелось бы… С эдаким мордоворотищем-то…

Одобрительно кивнув и явив намёк на лёгкую улыбку, Молох с некой вальяжной ленцой продолжил: — Ты, наверное, крутым и очень умным себя считаешь? — И пояснил свою мысль, видя откровенное удивление нарисовавшееся на моём лице после этих его слов. — Кнута и его шайку, считай, в одного порвал, да из подставы со стражей влёгкую выкрутился… И думаешь, наверное, что ты теперь круче гор?

— Да нет, я так не думаю, — сказал я чистую правду. У меня и мыслей таких глупых не было… Не ребёнок, чай, и свои силы и возможности давно уж трезво оцениваю.

Молох опять кивнул. И неожиданно поинтересовался: — Что у тебя за талиар?

Я не стал ничего отвечать, а лишь пожал плечами — думай, мол, как хочешь…

На мгновение мой собеседник отвлёкся на прислугу, притащившую заказанное им вино, но едва взял левой рукой кубок и отхлебнул из него самую малость, незамедлительно вернулся к разговору. С некоторым пренебрежением бросив: — Оборотень небось какой-нибудь?

— Да какое это имеет значение? — уклончиво высказался я.

— Да, пожалуй, никакого, — согласился со мной человек Угрюмого. После чего сказал: — Но, чтоб ты не зазнавался сильно, скажу, что у меня тоже есть талиар. Вампир…

И здесь я смолчал, хотя и страсть как захотелось выругаться. Вот только эдакого мордоворота, да ещё и с подобным талиаром мне во врагах не хватало!

— В общем так, — подытожил Молох, видя что я не расположен к беседе. — Если не хочешь чтоб кто-нибудь в супчик отрывы тебе подсыпал, вместо пряной приправы, или случайно напороться разика эдак три-четыре на чей-нибудь нож в тёмном переулке… То гони деньги, что ты Угрюмому задолжал.