В конце войны район Нордхаузена — место, где располагался завод Миттельверк и были спрятаны документы, — стал главной ареной напряженного соревнования между союзниками с целью захватить сохранившиеся остатки технологии ФАУ-2. В апреле 1945 года район Нордхаузена, как зеркало, отражал весь тот хаос, который охватил Германию в час ее поражения. Известный американский летчик Чарльз Линдберг оставил одно из наиболее ярких воспоминаний об этом времени. Линдберг приехал в оккупированную Германию как член военно-морской технической миссии, что позволяло ему получить доступ к некоторым ключевым нацистским военным объектам и учреждениям, связанным с передовыми разработками в области вооружений. Он появился в Нордхаузене вскоре после того, как передовые отряды американской армии обнаружили подземный завод Миттельверк. Передвигаясь в сопровождении джипов и грузовиков, группа Линдберга достигла районов, которые все еще находились под слабым контролем остатков германской армии — по его словам, «армия сдавалась, но все еще сохраняла в целости пушки и дисциплину». На одном перекрестке, вспоминал он, его команда столкнулась с целым полком на марше — «грузовики, орудия, тысячи вооруженных пехотинцев, растянувшихся вереницей под прямым углом к линии нашего передвижения. Колонна германских солдат в зеленых мундирах, которой, казалось, нет конца, двигалась в одном направлении, и один американский джип внезапно появился перед ними, подобно жужжащей мухе перед телом змеи». Эта была такая же сцена хаоса, как и те, с которыми столкнулся фон Браун за несколько дней до приезда Линдберга.

Позднее Линдберг посетил завод Миттельверк, где он пристально изучал конвейер для сборки ракет ФАУ-2, оставленный немцами. Это посещение Линдберг никогда не забудет. Он въехал на джипе прямо в подземный завод, который был создан в пустотах, полученных за счет взрывов твердых горных пород. Он вблизи наблюдал этот комплекс: «Сотни узлов от ФАУ-2 лежали на платформах или были разбросаны по земле: конические носовые обтекатели, цилиндрические корпуса, большие топливные баки для жидкого кислорода или спирта. Несколько сверкающих и снабженных оперением хвостовых частей стояли вертикально, подобно индейским вигвамам… Мы вышли из джипа и прошли в боковой туннель, в котором находилась линия по производству двигателей для ФАУ-2. В другом туннеле мы увидели полностью собранную ракету… Мы ходили туда и обратно по поперечным туннелям. Они тянулись на километры, освещенные, безлюдные, молчаливые». Даже осматривая кладбище ракет в Миттельверк, Линдберг не представлял, что американская армия вскоре будет вовлечена в бурную азартную игру по восстановлению этого технологического наследия нацистской Германии — в ущерб Советскому Союзу.

Как руководитель «Специальной миссии ФАУ-2», полковник Тофтой стремился сохранить достаточно компонентов, чтобы собрать 100 ракет ФАУ-2. Чтобы заполучить эти компоненты, он разместил надежного и энергичного помощника майора Уильяма Бромли в Нордхаузене. Остатки нацистской ракетной программы должны были быть отправлены на кораблях в Соединенные Штаты для повторной сборки и проведения испытаний. Не менее важной задачей, стоящей перед участниками этой специальной миссии, была конфискация всех документов, имеющих отношение к заданию, и опрос технического персонала, связанного с Пеенемюнде. Однако Тофтой и его команда столкнулись с серьезным осложнением, связанным с осуществлением своих поисков. Район Нордхаузена, как и вся Тюрингия, по ялтинскому соглашению, разделяющему всю занятую территорию Германии на четыре зоны, должен был, начиная с 1 июня, перейти под советский контроль. Они должны были спешить изо всех сил, чтобы до появления Советской армии найти и эвакуировать связанные с ФАУ-2 оборудование и документацию.

Перед Бромли стояла сложная задача: обеспечить сохранность компонентов ФАУ-2 за относительно короткий срок, так как формальная санкция поступила не раньше 22 мая. Как всегда находчивый, Бромли нанял бывших пленных для выполнения этой сверхсекретной задачи. Когда нанятые рабочие вынесли из огромного туннельного комплекса части ФАУ-2, Бромли удалось достать необходимый транспорт — грузовики и тележки — для эвакуации драгоценного груза. Чтобы добиться этого, он был вынужден обратиться с официальным запросом на получение грузовиков глубоко в тылу, в Шербурге, во Франции. Непрерывный поток грузовиков, доставлявших ценный груз, достиг, наконец, Антверпена в Бельгии, где груз был переложен в деревянные ящики и погружен на дожидавшиеся корабли для транспортировки в Соединенные Штаты. Драгоценный груз из Нордхаузена направлялся в Уайт Сэндс, штат Нью-Мехико, где военные планировали собирать и испытывать ракеты ФАУ-2.

Перед майором Ставером, тоже участником команды Тофтоя, стояла еще более сложная задача поиска зарытой документации. Задача Ставера состояла в том, чтобы найти заброшенную шахту, где отряд фон Брауна спрятал документы. Это была непростая задача, учитывая вызванный войной хаос и общую враждебность со стороны местного населения. Воспользовавшись сведениями, полученными частным образом из надежных источников, он смог обнаружить спрятанные документы в шахте возле маленькой деревушки Дортен, в 50 км от Нордхаузена. Накануне вступления советских войск в Нордхаузен, 26 мая Ставеру удалось получить шесть больших грузовиков, чтобы перевезти документы в американскую зону.

Во время войны Советский Союз был осведомлен о существовании ракет ФАУ-2. Однако к моменту завершения войны Советы располагали лишь неполной картиной передовой ракетной технологии; составить ее было приоритетной задачей. В то же время ракетостроение было лишь частью согласованных действий в акции, направленной на изъятие огромного массива промышленных и научных богатств в оккупированной Германии. Как только Советы начали интенсивные действия по сбору остатков технологии ФАУ-2, они были обескуражены, узнав, что американцы вывезли б'oльшую часть наиболее важных находок — как оборудования, так и специалистов.

Специалист по ракетным системам управления, наведения и связи Борис Черток, работавший в НИИ-1 (Научно-исследовательском институте № 1) Народного комиссариата авиационной промышленности, подготовил самый лучший, основанный на личном опыте отчет о том, как Советы разыскивали следы германской ракетной программы. В своих мемуарах, названных «Ракеты и люди», Черток показывает медленную и зачастую хаотическую реакцию Советов на охоту за трофеями, связанными с ФАУ-2. Оккупация Германии вызвала огромную неразбериху с советской стороны, поскольку множество советских представителей от отраслей промышленности наряду с военными ведомствами участвовали в поисках полезных трофеев, чтобы увезти их домой. Черток был связан с советской авиационной промышленностью как инженер, и вначале его руководство больше интересовалось передовыми технологиями нацистской Германии в области авиационных ракетных двигателей, которые предлагали очевидное направление для модернизации. Напротив, ракетостроение в нацистской Германии, даже сногсшибательное и уникальное, выглядело для некоторых военных инстанций скорее делом будущего, чем-то пока непрактическим. И что не менее важно, существовала проблема: кому брать на себя управление секретными трофеями ФАУ-2. В отсутствие действующей ракетной программы быстро становилось очевидным, что необходима новая государственная организация, которая будет курировать развитие передовой ракетной технологии, добытой в Германии.

Впервые о ФАУ-2 Черток узнал в 1944 году, когда Советы вошли в Польшу и раздобыли остатки новой ракеты с покинутой германской ракетной испытательной базы. Сотрудничество с британской военной разведкой быстро вскрыло возможности секретного оружия. Исследовательский институт НИИ-1, в котором работал Черток, собирал сведения в Польше. В 1945 году Черток и другие доказывали, что для достижения первого успеха в этой технологии будущего должны осуществляться систематизированные поиски ракет ФАУ-2. Однако те, к кому он обращался в авиационной промышленности, не разделяли чувства Чертока; для них основной задачей было собирать передовые немецкие станки и ракетные двигатели. Но Черток, как инженер, испытывал профессиональный интерес прежде всего к немецким достижениям в технологиях наведения, в разработке реактивных двигателей и радиоуправления. Он восхищался тем, что немцы сумели создать мощный ракетный двигатель на жидком топливе, который мог превысить скорость звука и действовать как снаряд для бомбардировки целей союзников. Когда война подходила к концу, Черток осознал, насколько важным для Советского Союза будет, по его словам, «первыми найти и захватить интеллектуальные военные трофеи в области ракетных технологий».