Ты Божию землю освежаешь,

Ты всякое растение питаешь,

Ты человеку тело и душу очищаешь.

Помоги же и мне, Божией рабе (имя).

Укрощаю я Божией водой сердце льва,

Змеи и собаки.

Ты, лев, не рычи, ты, собака, молчи,

Ты, змея, не шипи.

А ты, враг мой (имя), ко мне, Божией рабе,

Не подходи.

Матушка святая вода,

Ты камни точишь и разбиваешь,

Ты всякую грязь и всякое зло смываешь.

Смой и с меня злобу и ненависть

Всех недругов и врагов.

Ангел, мой попечитель,

Ангел, мой сохранитель,

За меня (имя) заступись,

Перед Господом помолись,

Обо мне, Божией рабе (имя),

И моем злосчастии.

Во имя Отца и Сына и Святого Духа.

Ныне и присно и во веки веков.

Аминь.

Из письма: «Из-за нехватки денег я сдавала комнату квартирантам. Сперва они вели себя нормально, а потом начались всякие неприятности. К примеру, сварю я суп, а они вынут из кастрюльки все мясо и съедят. Я молчала, а потом все высказала. Они хохочут, говорят:

– Глупости все это, мы не брали.

Пока меня нет, все в моих шкафах перероют, то того, то другого недосчитаюсь. Напьются и орут песни всю ночь, ни покоя, ни сна не стало. Подходит день расчета за квартиру – говорят: отдадим в следующем месяце. Накопили долг аж за полгода. Свет нажгли на большую сумму, комнату всю загадили. Стала я их выпроваживать – не уходят. Заступиться за меня некому, и они это поняли. Пошла я к участковому, он пришел, а они ему говорят:

– Врет она все, мы ей деньги за год вперед отдали, только зря вот расписку с нее не взяли.

Тогда участковый мне говорит:

– А как вы докажете, что они деньги вам не отдали?

Стало мне так обидно, плачу и чувствую, что беспомощна я перед ними. А они смеются в открытую. Мы, говорят, у тебя навсегда поселимся, а замок поменяешь – скажем, что ты нас обокрала на 20 тысяч.

Приду домой, а они закроются и дверь не открывают. Так мне это обидно и унизительно, словами не описать. Дети у меня умерли раньше времени, и выходит, что нет у меня никакой защиты.

Как-то иду по улице. Окликнул меня парень, я его не признала. Он говорит: “Я вашему сыну друг был, на похороны приходил, помните?” Я расплакалась, а потом о своей беде ему рассказала. Вечером он пришел к нам с двумя парнями. Все такие крепкие и серьезные. Спрашивают они моих наглых квартирантов:

– За сколько месяцев вы заплатили этой женщине за квартиру?

Они говорят – за год!

Я в слезы, а друг моего сына говорит мне:

– Не плачьте, дайте мы поговорим.

Я замолчала, слушаю их. Достает Сашин друг из кармана деньги и кладет их на стол со словами:

– Вот деньги, завтра квартира должна быть пустая. Придем в 12 часов дня, если вы еще будете здесь, на руках вас вынесем, но вперед ногами, вам ясно?

Те говорят: ясно. Видно, что забоялись этих ребят.

Я тут опять встряла, говорю:

– Сынок, не давай им денег, ведь они мне их не давали!

А Сашин друг говорит:

– Мать, я знаю, что они не давали, но так будет быстрей, и пусть они попробуют нынче не съехать, завтра об этом будут горько жалеть. А деньги, что про них говорить! Мне Сашка когда-то жизнь спас, вот и моя теперь очередь помочь не ему, так его матери.

Уходя, он дал мне денег, хоть я и отнекивалась.

Вечером мои квартиранты съехали, я сообщила об этом по телефону Сашиному другу.

Пишу я Вам вот почему. После ухода квартирантов я обнаружила в шифоньере круг из земли, прикрыта эта земля куском ткани. На ткани начерчен квадрат, а в квадрате три круга, один меньше другого. И слова какие-то начерчены. Из этих слов понятно только одно – смерть. Взялась я убирать эту землю (ведь больше некому). Только убрала, упала как подкошенная. Ноги до бедер отнялись. Пролежала я так три дня, не знаю, что было бы, если бы соседка моя не заметила, что я куда-то исчезла. Стали соседи мне в дверь стучать, а я тоже в ответ кричала, дверь сломали, и меня отвезли в больницу.