–  Что-то срочное?
– спросил он.

Я пожал плечами.

–  Час-другой можно подождать, - сказал я.
– Но до конца дня хотелось бы с вами переговорить.

Василий Дмитриевич взглянул на часы (очень хорошая подделка под "Ролекс") и сказал:

–  Подходи к пяти часам.

Я вышел из здания, перешел через дорогу, поднялся к себе в кабинет и до пяти часов гонял на компьютере "кваку". А потом проделал обратный путь.

Василий Дмитриевич был в кабинете один. Он был слегка пьян и очень доволен, хотя и выглядел уставшим. Видимо, немец согласился-таки закупить наше оборудование.

–  Что случилось, Дима?
– спросил Василий Дмитриевич.

В лучших одесских традициях я ответил вопросом на вопрос:

–  Василий Дмитриевич, у нас есть конкуренты?

–  В каком смысле конкуренты?

–  В таком смысле, чтобы заняться разнюхиванием наших секретов.

–  Каких секретов?

–  Пока не знаю, - сказал я.
– Только что разговаривал с Денисом, он утверждает, что была попытка хакерского проникновения в нашу сеть.

–  Насколько успешная?

–  Более чем.

Василий Дмитриевич изменился в лице. На долю секунды мне показалось, что его поразили мои слова, но потом я заметил, что он смотрит поверх моей головы. Я обернулся и увидел то, что поразило Василия Дмитриевича.

Дверь в кабинет была распахнута настежь, по обе стороны от нее стояло по омоновцу с автоматами АКСУ и в черных масках, закрывающих лицо. А по ковровой дорожке, ведущей к начальственному столу, шествовал коротко стриженый седоватый мужичок невысокого роста. Выражение лица у него было брезгливое, как будто маски-шоу проводилось не в офисе уважаемой компании, а в незарегистрированном борделе или вообще в наркоманском притоне.

–  Господин Цодиков?
– поинтересовался он.
– Ознакомьтесь.

Василий Дмитриевич взял из его рук бумагу, бегло просмотрел и отдал обратно.

–  Предлагайте, - сказал он.

–  Что предлагать?
– смешался мужичок.

Василий Дмитриевич посмотрел на меня с очень искренним огорчением и сказал:

–  Воистину печально, что мне, обвиняемому, приходится объяснять работнику прокуратуры его обязанности. Когда вы предъявляете постановление о производстве обыска, надо обязательно предложить добровольно выдать то, что вы ищете. Что вы, кстати, ищете?

Мужичок скорчил злобную физиономию и ответил:

–  Любые вещественные доказательства противозаконной деятельности. Так вы готовы что-то выдать?

–  Тут не ведется никакой противозаконной деятельности!
– воскликнул Василий Дмитриевич.
– И никаких доказательств ее быть не может!

–  Посмотрим, посмотрим… - хищно улыбнулся мужичок и крикнул омоновцам, изображавшим статуи у входа в кабинет: - Введите понятых!

Понятыми были двое молодых людей из не помню какого отдела. Одеты они были в безукоризненно сидящие деловые костюмы, белые рубашки и дорогие галстуки, а их лица выражали горячее желание наилучшим образом проявить себя в сложившихся обстоятельствах. Вот только вряд ли они понимали, что сейчас будет наилучшим поведением - честно рассказать все ментам или, наоборот, продемонстрировать верность компании.

Впрочем, их никто ни о чем не спрашивал. Вслед за ними в кабинет вошли еще два молодых человека в омоновском камуфляже и масках, но без оружия. Они быстро и сноровисто заглушили компьютер шефа, упаковали его в черный пластиковый мешок, как для перевозки трупов, только поменьше, опечатали мешок и утащили компьютер из кабинета. Больше в кабинете ничего не искали.

На этом маски-шоу закончилось. Седоватый мужичок подсунул Василию Дмитриевичу несколько бумажек, в которых тот расписался. Я заметил, что одна из них была подпиской о невыезде.

–  А вы кто такой?
– спросил меня мужичок.

–  В цивилизованном обществе принято вначале представляться, а потом уже спрашивать имя собеседника, - заметил я.

Вместо ответа мужичок предъявил мне удостоверение на имя начальника сектора ОБЭП подполковника Жихарева Евгения Ивановича.

–  Чертков Дмитрий Львович, - представился я.
– Паспорт показать?

–  Не надо. Какова ваша должность в компании?

–  Никакова, - честно ответил я.
– Мы с господином Цодиковым обсуждали перспективы долгосрочного сотрудничества между нашими предприятиями.

Самое смешное, что я сказал чистую правду, с формальной точки зрения дела обстоят именно так.

–  И как перспективы?
– ехидно поинтересовался Жихарев.

–  Хорошие перспективы, - ответил я.
– Проблемы приходят и уходят, а бизнес остается бизнесом.

–  Ну, не знаю, не знаю, - протянул Жихарев и окончательно потерял ко мне интерес.

Он покинул кабинет, даже не попрощавшись.

–  Довыпендриваешься когда-нибудь, - заметил Василий Дмитриевич, когда дверь кабинета закрылась.
– Нельзя же хамить ментам так нагло.