— Ну вот, только помянул лесную ватагу, а они уж здесь, — едко заметил Кудряш, недовольный приходом новых свидетелей его неловкого упражнения с луком и стрелами.

— Слышу голоса, дай, думаю, гляну, кто это на стрельбище управляется. Светлого дня тебе, Чеслав. Редко видно тебя что-то… — стрельнув глазами в сторону парня, сказала Зоряна.

Чеслав, едва глянув в сторону девушки, молча кивнул, якобы полностью сосредоточившись на цели.

— Шла бы ты, Зоряна, шла… да не мешала бы парням делом важным заниматься, а то только сбиваешь, под руку словами пустыми бросаясь, — с преувеличенной озабоченностью заявил Кудряш.

— Да что ж тут важного? — с трудом скрывая улыбку, поинтересовалась Зоряна. — Прицеливайся да стреляй!

— Вам, девкам, все забавой легкой кажется, а тут знаешь, какие умение да сноровка нужны?! Знаешь?! Не бабье это дело! — Кудряш постарался высказаться как можно строже и серьезнее, но от этого получилось еще уморительнее.

— Ой ли?! — со смехом переспросила Зоряна.

— А той ли?! — Недовольству Кудряша не было предела.

Стрелять ему совсем расхотелось.

— Не бабье!.. Не бабье!.. — Вышата стал гоняться за легкокрылой бабочкой, летавшей над поляной, и выкрикивать на разные голоса: — Не бабье!

— Чеславушка, дай-ка свой лук! — задиристо попросила Зоряна, шагнув к парню.

— Еще чего! Не бабьего то ума дело! — пробурчал недовольно Чеслав и лук не дал.

Многие женщины в их племени, всю жизнь живущие в суровом окружении леса и вынужденные бороться за свое существование не только со зверем диким, а и с людом недобрым, запросто могли управляться с оружием. Были среди них такие, для которых лук был привычным, как и домашняя утварь. Но Чеслав не любил, когда трогали его оружие. А тем более женщина! В глубине души он боялся сглаза или порчи какой на свое охотничье снаряжение и опасался, что оно перестанет служить ему исправно, лишится меткости. А сглаз дело нешуточное! Да и не один он так думал, а многие мужчины их племени.

Зоряна недовольно насупила свои собольи брови.

— А ты, Борислав?.. Тоже не дашь? — Девушка подступилась к Бориславу.

Парень засомневался было, но ему трудно было отказать Зоряне.

— Тебе, Зоряна, что хочешь… — И он передал девушке свой лук.

Зоряна обвела парней лукавым взглядом, приложила стрелу к тетиве, с усилием натянула, прицелилась и отпустила… Стрела точно угодила в столб, а девушка с вызовом посмотрела на Кудряша. Тот же, явно уязвленный, недовольно фыркнул, крякнул и, резко вскинув лук, выстрелил… И неожиданно для самого себя тоже попал в цель. Какое-то время он стоял в недоумении и хлопал глазами, не веря своей ловкости, а затем, все же убедившись, что таки попал, тут же надулся от важности и, приосанившись, посмотрел на Зоряну.

Девушка прыснула от смеха:

— Ой, сейчас лопнешь, Кудряшечка!.. Ой, лопнешь!.. — А перестав смеяться, добавила: — А все одно в стрельбе со мной тебе лучше не состязаться — продуешь!..

— Да уж конечно!.. — возмутился Кудряш.

— Вышатушке тоже лук нужен! — заявил Вышата, бросивший гоняться за мотыльком и теперь внимательно наблюдавший за происходящим.

Зоряна же между тем подошла к Чеславу и кротко, так, чтобы никто не слышал, спросила:

— Ребята да девки вечером на игрища собираются… Придешь?

— Недосуг нынче, — не глядя ей в глаза, ответил парень и натянул тетиву.

Так прошло несколько дней. Чеслав с утра исчезал в лесной чаще, пытаясь расположить к себе непреклонную пленницу. Затем возвращался раздосадованный и угрюмый. А на следующее утро опять спешил к ней с новой надеждой.

Как-то за обедом, когда вся семья была в сборе, Велимир внимательно посмотрел на Ратибора.

— Думаю, жену тебе пора подыскать, Ратибор, — сказал он сыну, когда тот с вопросом в глазах перехватил отцовский взгляд.

Все посмотрели на Ратибора, а у Голубы даже ложка выпала из рук. Ратибор тоже перестал есть, и лицо его почему-то внезапно побледнело.

— Вот пройдет Чеслав посвящение, поедем в городища других родов да по хуторам — девок посмотрим, — продолжал развивать свою мысль Велимир.

— Отец!.. — Ратибор осекся, глянув в непреклонные глаза Велимира.

— Сам выберешь, а я посоветую…

В доме наступила тишина, в которой было слышно только жужжание мух.

— Хорошо, отец, — после паузы выдохнул Ратибор.

— Вот и порешили, — дождавшись желаемого ответа, подвел итог Велимир.

Затем по-хозяйски обвел взглядом остальных.

— А твои, Чеслав, как дела? — обратился он к младшему сыну. — Готовишься к испытанию? Сокол тебя хвалит.

— Стараюсь, — ответил Чеслав, уже без большого желания зачерпнув ложкой кашу из горшка, стоящего посередине.

— Что-то ты притих. Давно ни о каких шалостях твоих не слышал.

— Взрослеет. — Болеслава с любовью посмотрела на юношу и хотела погладить по голове, но тот увернулся.