–  Зина, просто Зина, - отозвалась иеромонахиня, вставая с коврика, на котором сидела в позе лотоса. И ласково улыбнулась. Странное дело, ее голос прозвучал так же невыразительно, как и следовало ожидать, исходя из ее облика, но что-то неуловимое то ли во взгляде, то ли в интонации, то ли в улыбке сделало свое дело. Я внезапно понял, что она прекрасна и это впечатление не в состоянии испортить ни поросячьи глазки, ни тусклые темно-русые волосы, ни застиранное серое трико, в которое она сейчас одета.

–  Формальности оставь за дверью, - продолжала она, улыбаясь, - какая я тебе матушка? И вообще, можешь обращаться ко мне на ты. Давно прошел рукоположение?

–  Вчера.

–  Кто духовный отец?

–  Владыка Дмитрий.

–  Ого! Больше ни о чем спрашивать не буду, меньше знаешь, лучше спишь, - она снова улыбнулась.
– Что умеешь?

–  В смысле?

–  Словом делать что умеешь?

–  Это… мозговой шторм, что ли…

–  Ого! Что еще?

–  Больше ничего.

–  Гм… ладно, это потом… читать умеешь?

–  Умею.

–  Что читал?

–  Много всего…

–  Библию?

–  Чуть-чуть. Знаю основные положения, но…

–  Евангелие?

–  Читал.

–  Сколько евангелий прочел?

–  Четыре.

–  Все канонические?

–  Да.

–  Апокалипсис, послания апостолов?

–  Не читал. Про апокалипсис кое-что слышал…

–  Что такое число зверя?

–  666.

–  Каков смысл числа?

–  Не знаю. Говорят, штрих-код…

–  Какой штрих-код?

–  Ну, в том мире, откуда я прибыл…

–  Стоп! Владыка благословил тебя на то, чтобы ты это рассказывал?

–  Нет, но…

–  Тогда молчи. Где Христос облажался?

–  Облажался?

–  Ошибся, сделал глупость, протормозил.

–  Что ты имеешь ввиду?

–  Ты считаешь, что он все делал правильно?

–  Ну… он же бог…

–  Ты думаешь, бог не ошибается?

–  Не знаю…

–  Можешь назвать божьи ошибки?

–  Это ересью попахивает…

–  В стенах монастыря за ересь не наказывают. Раз ты среди нас, значит, доказал право мыслить свободно. Так где бог ошибся?

–  Содом и Гоморра?

–  В чем здесь ошибка?

–  Ну… он хотел уничтожить этих… сексуальных меньшинств…

–  Эко ты их назвал, - хихикнула Зина.
– Ты имеешь ввиду, что ему следовало довести дело до конца?

–  Лучше было не начинать, но если начал, то да.

–  А если он подумал, что это будет хорошо, а потом понял, что был неправ и передумал?

–  Вот и ошибка.

–  Понятно. Со свободой слова у тебя все нормально, с логикой тоже. Когда можно нарушить заповедь "не убий"?

–  Насколько я помню, в священном писании исключения не предусмотрены.

–  В явном виде - нет. А в неявном? И вообще, я спрашиваю не про священное писание, а про твои личные соображения.

–  Гм… ну, по-моему… можно убить того, кто хочет убить тебя. Можно убить, если уверен, что убиваемый недостоин жить. Можно убить случайно.

–  Случайно убить - не грех?

–  По-моему, любое убийство - грех, но нельзя прожить жизнь, ни разу не согрешив. Сказано же, что один бог без греха.

–  Разве бог без греха?

–  Ну… не знаю.

–  А если подумать?

–  Но разве можно считать, что бог грешит? Насколько я помню, грех - это нарушение божьих установлений, божьей воли.

–  Воли или установлений?

–  Ну… да не знаю я! Я же не богослов, я простой мужик, в церкви был всего один раз в жизни, когда меня крестили. А евангелие я читал просто так, как обычную книгу, для развлечения.

–  Как тебя зовут?

–  Сергей. И еще Алексей, по церковному.

–  Про мирское имя теперь можешь забыть. Ты молодец, Алексей, для простого мужика ты удивительно долго поддерживаешь разговор. Давно служил в войске?

–  Я демобилизовался два… нет, уже три месяца назад.

–  Значит, с телесным развитием у тебя все в порядке. Ты ведь не писарем служил?

–  Разведрота десанта.

–  Это что?

–  Элитная пехота.

–  Тогда тело специально развивать не будем. Читать ты умеешь… считать?

–  Умею.

–  До скольких?

–  А до скольких нужно?

–  Понятно. Геометрию знаешь?

–  В школе учил.

–  Одна сторона треугольника составляет три аршина, другая четыре, угол между ними прямой. Какова длина третьей стороны?