– Показывай, – усмехнулся Ках и ушел вслед за провожатым, а я принялся за прерванную работу, искоса поглядывая на входящих.

Некоторых я знал, многие были незнакомы, и было их явно больше, чем Кахорис писал в посланиях. Значит, пришло понимание, подбирал по пути всех, кто нуждался в семье и защите, и я завертел головой, ища взглядом Мэлин. Не знаю, как там насчет домыслов ее отчима, но девчонка непременно устроит скандал, если кто-то возьмет ее чашу с зельем.

– Ловко у тебя выходит, – вдруг похвалил меня властный голос и тут же плеснул яду, – а что, печь пироги ваши дроу не умеют?

Я скосил глаза на говорившую, внимательно рассмотрел немолодую, но очень крепкую и ладную женщину в темном платье, по-крестьянски повязанную платком, и заметил, что она тоже изучает меня откровенным взглядом. Ну вот и оно. Наше наказание прибыло, саркастически поздравил я себя и решительно кастовал на себя заклинание невозмутимости. А потом ответил кратко и кротко:

– Умеют.

– Так почему не испекли? – продолжала въедливо выяснять она, но заклинание уже действовало.

– Не успели.

– Почему не успели? Ведь шаргов за нами послали?!

– Послали, – согласился я.

– А хлеб печь не стали?!

– Ага.

– Значит, не были уверены, что мы приедем так рано, – продолжила она рассуждать.

Удивительно логичное заключение. Хотя и неверное. Но что с нее взять, она ведьма.

– Ага.

– А ты неразговорчив. Интересно, и чем только всех их приворожил?

А вот это нелогичный вывод. Никого я не привораживал… я их в бою победил. Но сейчас мне что-то совершенно не хочется с ней спорить… похоже, заклинание вышло немного мощнее обычного. Но отвечать бабушке как-то нужно и лучше всего честно. У каждой уважающей себя ведьмы обязательно есть способ проверить сказанное на лживость.

– И мне.

– Чего тебе?

– Интересно.

– Вот как. А выяснять не пробовал? – Ведьма уселась рядом и посмотрела на меня с живым любопытством.

– Нет.

– Может, мне помочь тебе? Или ты просто издеваешься?

– Нет.

– Что нет?!

– Не издеваюсь.

– Маглор Иридос, пока хватит. – Прибежавшая с очередной корзинкой Вариса остановилась и недобро уставилась на ведьму. – А что это она тут ворожит?

– Да пусть, – отмахнулся я. – А мясо сварить не нужно?

– У нас вареного много, сейчас подогреем на сковородках.

– Тогда несите кружки, я кофе сделаю.

– Хорошо. – Главная повариха развернулась и, не обращая больше внимания на ведьму, убежала.

– А ты чувствуешь? – заинтересовалась ведьма.

– Что?

– Мою ворожбу?

– Да.

– Ир, – в зал вступил Таилос, бережно державший в руках спящего малыша, – где мне их поместить?

– Займите вон ту гостиную, там вам будет удобно, – отвечая на вопросы ведьмы, я не переставал думать, как устроить всех прибывших с наибольшим удобством. Семьям мы сразу отдали небольшие спальни на четвертом этаже, остальные спали по несколько человек в комнате.

– Значит, и мне туда, – попыталась подняться с места ведьма.

– Нет, – решительно ответил я, – там будет жить Тай с семьей.

– А я?

– Найдем место.

– У нас комнатка рядом свободна. – Оказывается, Вариса не упускала ведьму из виду. – Могу показать.

– На каком этаже? – Теперь Мильда и не подумала вставать со стула.

– На четвертом.

– И это я полдня буду ходить туда-сюда?

Резонно, конечно, хотя не особо верится, глядя на нее, что ведьма такая уж малосильная. Но я привык уважать старость, и даже вредной ведьме не могу отказать в праве жить на первом этаже.

– Я могу предложить комнатку в своей башне, где жил камердинер. – Неизвестно, как магистр узнал, что пришел отряд, но одет и причесан он был с обычной тщательностью. – Там рядом выход в сад и удобная купальня. Иридос, а ты прекрати тратить силу, сегодня представление. Не надейся, что главы домов не захотят тебя прощупать.

– Я им прощупаю! – Даже заклинание невозмутимости не помогло мне сдержать вспышку возмущения. – Только пусть потом не жалуются. А до обеда еще далеко… все пополнится.

– Спасибо, – сухо поблагодарила ведьма-дроу, – вот попью чайку и пойду смотреть вашу комнатку, – всю ночь ехали… хоть посидеть спокойно.

Хитрит, проверив для уверенности ее эмоции, понял я, притворяется капризной и въедливой, а на самом деле в душе звенит тревога, густо сдобренная отзвуком вины.

Интересно, по кому это она так прошлась, что готова с первых минут пребывания в доме испортить себе репутацию?

И тут ответом на мой незаданный вслух вопрос в зал вошли последние приехавшие. Несколько женщин и подростков, среди которых взгляд невольно выхватил складную фигуру яркой блондинки. Хельта, снежная пума, мгновенно всплыло в памяти имя подруги бывшего вожака.