Правление длилось 33 года. 9 лет прошло без войн, 24 года было посвящено войнам (не обязательно на протяжении целого года).

1614–1616Первая война принцев

1619Первая война матери и сына

1620Вторая война принцев

Вторая война матери и сына

1621–1622Первая (новая) Религиозная война

1624–1629Экспедиция в Вальтеллину

Восстание крестьян

Вторая и третья (новые) Религиозные войны

Первая Итальянская кампания (тайнаявойна)

1630Вторая Итальянская кампания

1632Восстание герцога Монморанси

1633Людовик XIII оккупирует Лотарингию

1635–1643Война против Австрийского дома

Ла-Рошель имела эшевенов, которых жаловали дворянством, начиная с 8 января 1373 года, с прерогативами, подтверждавшимися каждым новым королем. Она обладала правом свободной торговли даже в случае войны и даже с купцами вражеской стороны. Ни один король не мог войти в город, не поклявшись «на Евангелии… уважать местные свободы и права» (Л. Крете). Вероятно, подобные преимущества и традиции вскружили ларошельцам голову (пережитки былой гордыни можно видеть в городе до сих пор). Опираясь на эти явные признаки автономии, они понемногу склонялись к желанию или даже необходимости независимости. В то время как протестанты Монтобана, Нерака, По и Сен-Жан-д’Анжели считали себя принадлежащими к Франции, французы-ларошельцы, будучи практически республиканцами, фактически отвергали доктрину божественного права монарха и преданности королю его подданных, следуя в этом «Христианскому установлению» Кальвина. Они жили при республике, а возможно, при демократии.

Без этого напоминания история Ла-Рошели и ее великой осады остается непонятной. По сути, это было столкновение разных цивилизаций.

Битву при Ла-Рошели, точнее ее осаду, предвидели уже давно. В 1622 году, в конце предыдущей войны, Людовик XIII приказал построить в двух километрах к востоку от городских укреплений форт Луи и передал командование им полковнику Пьеру Арно по прозвищу Силач. Он пообещал впоследствии разрушить форт, но так и не сделал этого. Ларошельцы видели в этом форте угрозу и даже вызов своей независимости. С другой стороны, Роган и особенно его брат Субиз на протяжении всего 1625 года совершают немотивированные провокации. Субиз устраивает стычки в портах запада, Бретани, Медока и Ре. В 1626 году напряжение нарастает, и ларошельцы призывают Карла I и его фаворита Бэкингема спасти их свободу и сохранить их привилегии. Король приказывает усилить защиту Марана, Бруажа (его губернатором 4 февраля 1627 года станет Ришелье), (Элерона и, наконец, Ре, губернатором которого стал Туара, уже являвшийся губернатором форта Луи. В феврале 1626 года Ришелье отправляет подкрепление в Они. Назначение кардинала-министра на должность гроссмейстера морского флота в октябре следующего года сильно беспокоит англичан — и короля, и герцога Бэкингема. С весны 1627 года «Англия и Франция на грани разрыва. От войны холодной они переходят к войне ограниченной» (Л. Крете). В августе ларошельцы замечают, что на подступах к форту Луи началось строительство небольших укреплений, и расценивают это как переход к открытым военным действиям. Считая себя атакованными, 20 сентября они стреляют по форту тремя ядрами. Они тут же требуют у Бэкингема 2000 солдат, но получают только 450. С октября они активизируют корсарскую войну — море еще свободно, а каперство всегда было их «фирменным блюдом». Это приводит к осаде Ла-Рошели, которая продлится около тринадцати месяцев (20 сентября 1627 г. — 28 октября 1628 г.) — осаде тяжелой, жестокой и парадоксальной.

Почему парадоксальной? Потому что, хотя осажденные называли себя верными подданными Его Величества (правда, при условии сохранения их древних привилегий), они — хотя это и отрицали — с самого начала вступили в соглашение с иностранной державой. И потому что Бэкингем, великий адмирал, очаровательный, энергичный и тщеславный, не имел ни одного качества гроссмейстера морского флота Франции. Он хотел командовать лично — по крайней мере в 1627 году, — в то время как Ришелье умел, когда это было необходимо, передавать полномочия другим. Он ничего не смыслил в генеральной стратегии, что являлось одним из плюсов кардинала. Он презирал материально-техническое обеспечение, постоянный предмет заботы Ришелье. Результатом стал плачевный финал отправившейся на помощь экспедиции под его руководством — донельзя плохим. По чему Бэкингем не поставил свой флот на якорь лицом к континентальным прибрежьям Они, не обстрелял из пушек форт Луи и прилегающие к нему территории, а вместо этого сконцентрировался на острове Ре, население которого едва ли когда-нибудь благосклонно относилось к гугенотам, его союзникам? Неизвестно. Единственное, что известно о Бэкингеме, — он искал успеха, славы или утоления своего тщеславия. Судьба ларошельцев его не трогала.

20 июля 1627 года великий адмирал герцог Бэкингем во главе своего флота атакует остров Ре, морской бастион Ла-Рошели; 22 июля из-за численного перевеса англичан, несмотря на все свое мужество, Туара вынужден отступить в форт Сен-Мартен, который решил не сдавать ни в коем случае. Его умелая и героическая оборона признана — даже Ришелье, который его недолюбливал, — большим подвигом. Очень кстати в ночь с 7 на 8 октября он получает подкрепление в солдатах и припасах, выдержав 6 ноября жестокий приступ англичан, и имеет удовольствие наблюдать, как снялся с якоря и уплыл несолоно хлебавши весь флот противника.

В это время вокруг Ла-Рошели организуется осада. Король и кардинал становятся главнокомандующими. Шомбер стоит во главе одного полка; герцог Ангулемский и Бассомпьер оспаривают и делят второй полк [80] . Каждый полк должен создать длинную линию обложения [81] и заняться множеством дел: следует выполнять строевые упражнения, платить солдатам, следить за ними, не давать им дезертировать. А денег не хватает, поскольку кардинал должен не только найти средства на оплату войскам, но и снабдить их зимней одеждой и головными уборами на случай плохой погоды. Прежде чем наземное окружение будет полностью завершено, проходят недели и месяцы. Тем не менее ларошельцы пока еще могут прокормить себя благодаря небольшим портовым суденышкам: плоскодонкам, баркасам, шлюпкам; они могут также питаться рыбой, приносимой приливом. Вот почему Ришелье очень быстро понимает, что осажденным следует отрезать выход в океан. Не случайно он привез с собой итальянского изобретателя Помпео Таргона, неистощимого выдумщика, гибрид Косинуса и Трифона Турнесоля [82]

Первое же предложение Помпео оказывается весьма неглупым: оно заключается в постройке небольших деревянных оборонительных башен — числом тринадцать — для наблюдения и расстановки вех вдоль длинной линии обложения. За этим как из рога изобилия сыпятся новые идеи. Это не только «хитроумные и превосходные машины», обладающие «ужасающим» действием. Самую полезную из них испытывает лично кардинал. Таргон после пяти месяцев работ решает попробовать целиком перегородить вход в порт «посредством больших эстакад из цепей, поддерживаемых трубами и бочками, а также понтонов и плавающих батарей» (Л. Крете). Но в конце ноября, развеянная штормом и продырявленная ядрами ларошельцев, великолепная эстакада разваливается. Ришелье и его помощники начинают сомневаться в гении сеньора Таргона.

В счастливый для себя момент кардинал призывает своего протеже, архитектора Клемана Метезо, который начинает «монументальное творение», знаменитую плотину из камней протяженностью 1400 метров (при ширине бухты 1600 метров), которая, похоже, одна способна преградить доступ в порт, не мешая приливам и отливам. Подрядчиком назначен Жан Тирио. Основание плотины «имело около 16 метров высоты, а главная часть, которая должна была превышать самый высокий прилив, достигала 8 метров». Первый камень был заложен 30 ноября 1627 года. Кардинал-министр верил в эффективность плотины и оказался прав, хотя работы заняли четыре месяца. К счастью для французов, англичане не торопятся на второй приступ. А Оливарес — временный союзник Франции — тем более не торопится протянуть руку помощи своему сопернику.