Коля Кирюхин по всяким там узорам, морщинкам на своем довольно молодом лице угадал себя деревом в будущей жизни. Конечно, природу уничтожают, вымарывают пестицидами и всякой дрянью, и невольно приходит на ум: выскочишь лет через триста - пятьсот зеленым, полным сил ростком, а кругом - пустыня. Особенно обидно Коле, что в этой теперешней жизни его тоже пустынно оценили...
ГЕОРГИЙ БАЛЛ
СУДЬБА
Коля Кирюхин по всяким там узорам, морщинкам на своем довольно молодом лице угадал себя деревом в будущей жизни. Конечно, природу уничтожают, вымарывают пестицидами и всякой дрянью, и невольно приходит на ум: выскочишь лет через триста - пятьсот зеленым, полным сил ростком, а кругом - пустыня. Особенно обидно Коле, что в этой теперешней жизни его тоже пустынно оценили. Притесняли прирожденной незеленостью, неуспешностью.
В подмосковном лесу Коля потрогал шершавый ствол сосны. И ствол как бы прошел через сердце Коли.
Вот его единственный друг по школе, Витька Хургин, не на равных дружил, сразу в стебель пошел, а Коля как-то все туда-сюда, не успевал и даже потом, перевалив кое-как институт, не укрепился должным образом, будто был он непрочно заклепанный и заклепки отскакивали в самую неподходящую минуту, так что и подбирать их было постыдно.
Денег у него, конечно, было в самый обрез, что мешало сблизиться с Соней Миллиграмм. А когда она все-таки начала к нему приближаться, родители ее рванули в Израиль.
Между прочим, она его звала, пару писем написала, но какой из него еврей, ведь что ни говори, а здесь, на родной почве, где и говна и песочка полно, - здесь ему легче расти. И вообще о чем говорить, она довольно быстро прислонилась к тамошнему фельдшеру.
Была, правда, тут у него еще нормальная Зойка Порышева, да какой-то голос у нее тонкий, тело тяжелое и ногу тянула...
А мысль Коли все больше рвалась к будущей жизни. Но главный вопрос: надо ведь сперва умереть, без этого никак не получится. И не просто, а гордо, по-лесному. Может, даже на дуэли. Он стал и книги выбирать такие. Особо ничего не открыл. Но не во сне, а даже днем вдруг останавливался и слышал: Господа, сходитесь... Как условлено, на десять шагов... Никаких извинений... Шесть раз Коля прочитал Героя нашего времени и люто возненавидел этого баловня судьбы. И чем уж так плох Грушницкий в своей шинели? Чем виноват?
Смерть Коли - на краю, в обвал, и хорошо бы летом, ранним утром.
Коля выведал, где штаб-квартира зеленых, и записал свои данные. Так. На всякий случай.
Читал газеты и все больше склонялся к одному человеку из ближнего окружения важного правительственного лица. Фамилия - Грушкин. Схожесть с Грушницким придавала особый смысл.
Коля копил, копил деньги, пока на рынке не встретил человека с выправкой и восточным лицом. Жизнь и смерть раскачивались у того над губой, под усиками. Подошел. Без колебаний:
– Продаешь? Сколько?
Не торгуясь отсчитал баксы, и пистолет перешел к нему в карман.
Теперь все как бы стало на место.
Боюсь ли я смерти?
– часто задавал себе этот вопрос Коля. И всегда с презрением: Поглядим через пятьсот лет.
Ездил тренироваться в лес, под Переделкино, чтобы спокойнее смотреть в небо.
– Привет!
– говорил он деревьям.
– Мы еще встретимся.
Как-то Коля увидел Грушкина на фотографии в газете и долго рассматривал, примеривался.
Около станции Переделкино зашел в ресторан... И вот судьба. За столиком сидел Грушкин, положив голову на руки. Перед ним стояли две бутылки водки. Одна уже пустая, в другой кое-что оставалось. Водку Грушкин наливал в фужер, а к закуске не прикоснулся. Коля подошел:
– Разрешите.
Тот тяжело поднял голову.
– Вы - Грушкин, - твердо сказал Коля.
Человек посмотрел из-под темных, пьяных бровей.
– Ну, допустим.
– Я хотел вас кое о чем спросить, - начал Коля, еще не зная, чем кончит.
– Значит, вы Грушницкий... То есть Грушкин...
– Чего ты хочешь?
– Я пришел отомстить. Григорию Александровичу.
– Кто это?
– Не важно... Давайте выйдем.
– Зачем? А за это заплатишь?
– Грушкин мрачно обвел глазами стол.
– За все, - торжественно сказал Коля и выложил деньги.
Грушкин, уже сильно нагруженный, с трудом поднялся.
Коле не терпелось, и они отошли за угол ресторана всего метров на десять. Коля достал пистолет, стал совать в руки Грушкину.
– Ваш выстрел первый. Но теперь не промахнитесь...
Грушкин взял пистолет, осмотрел. И с размаху ударил им Колю. Но рука была не крепка. Грушкин заорал:
– Меня вчера списали, а ты, гнида, хочешь, чтобы я застрелился?
Руки у Грушкина дрожали. Он повернул пистолет и нажал на курок.
Пробегавшая мимо черная кошка с визгом высоко подпрыгнула и рухнула наземь.
Коля посмотрел на мертвую кошку. И, не оглянувшись на Грушкина, пошел прочь.