— Ваня, Сургут прав, — услышал спокойный голос Льва Ильича, — Девочку подставили.

— Но, Лёва… — начал Беркут.

— Нет, Беркут! — нетерпеливо остановил Беркута старик, — И потом, девочка эта мне внучкой приходится. Двоюродной. Так что сам понимаешь, дело мы решим тихо, по-семейному.

— Так бы сразу и сказал, что подставили девку, — недовольно пробормотал Беркут, глядя на меня, — Я бы че, не понял бы разве?

Криво усмехнулся. Ага, пристрелил бы мою Златку и в ближайшем водоеме утопил бы.

— Спасибо за помощь, — сказал я Беркуту.

— Да не для тебя стараюсь, мент, — усмехнулся Беркут и, попрощавшись с Элистратовым, вышел из кабинета, не забыв прихватить флешку.

Лев Ильич налил коньяк в стакан.

— Знаешь, что на флешке хранится? — поинтересовался старик.

— А нужно? — ответил вопросом на вопрос.

— Думаю, нет, — проговорил Лев Ильич, отпивая коньяк из стакана, — Меня больше заботит вопрос, зачем Борзому такая информация.

— С Борзым я сам разберусь, — спокойно сказал я, — Вы мне гарантировать можете, что Беркут к Злате не полезет?

— Я за этим прослежу, — сказал старик.

Из дома Льва Ильича я уехал спустя несколько минут. Еще оставалось несколько дел, которые нужно решить в срочном порядке, а потом уже можно ехать к Злате и все ей рассказать. И надеяться, конечно, что она сможет достаточной трезво взглянуть на ситуацию и простить меня.

До места следующего назначения я не успел доехать. Машина, преследовавшая меня от дома, начала прижимать меня к обочине.

— Ну, что ж, — вздохнул я, останавливая 'БМВ', - Посмотрим, чего на этот раз народ желает.

Из машины вышел парень. Подошел ко мне. Я опустил стекло.

— Езжайте за нами, — спокойно распорядился мужик, и вернулся в машину. Через полчаса я уже сидел напротив человека, знакомства с которым я хотел бы избежать.

— Емеля, — говорил он, — Мне кажется, или ты отклонился от плана?

— Это имеет значение? — невозмутимо поинтересовался я.

— Емеля, не шути со мной! — спокойно проговорил Ершов.

— И не собирался, — отмахнулся я, — От плана я отклонился, но это вынужденные меры. Борзого достану. Какие еще вопросы?

— Вопросов нет, — проговорил Ершов, — Есть замечания. Войновскую нужно отпускать. Борзого будем брать по факту, когда он с сестрой разберется. И как только он даст показания, Беркутович и его подельники будут у нас в руках.

— Хороший план, — согласился я, — Но мне он не подходит.

— Капитан! — недовольно проговорил Ершов, — Я ясно сказал! Требую исполнить приказ.

— Господин полковник, — вежливо начал говорить я, — Свой приказ суньте себе сами знаете куда. Войновскую не отдам! Борзого и без ее вмешательства возьму. Не обсуждается!

— Ты на кого тявкаешь, щенок?! — вспылил Ершов, — Думаешь, девку твой генерал защитит?

— Думаю, не только генерал, но и я, — невозмутимо проговорил я, поднимаясь со стула, — Прошу считать это дело последним. Сургут идет в отставку.

— От спецуры так не отмажешься! — продолжал возмущаться и угрожать полковник, — Ты о будущем подумал?

— Не советую мне угрожать, — спокойно проговорил я, глядя в глаза полковнику, — Войновскую не отдам! Борзого получишь максимум через месяц. Я все сказал!

Несколько секунд Ершов смотрел на меня, прищурившись, размышляя. Стальная решимость в моем взгляде ни на секунду не исчезала. Злату он захотел? Ага, так я и отдал ее спецуре!

— Хорошо, — наконец сказал он. Я обрадовался, но виду не подал, — Знаешь, Сургут, когда мы вербовали тебя, я думал, что ты займешь мое место когда-нибудь, а я пойду выше. Так нет, из-за девки какой-то все испортил!

— Не из-за девки, — оборвал я Ершова, — Из-за жены.

Полковник спецслужб начал смеяться. И смех его не был радостным или счастливым.

— Жена? — выдавил он из себя, — Ну, Сургут, ну, рассмешил.

Смех Ершова прекратился так же внезапно, как и начался.

— А она знает, что ты ее с самого начала использовал? — вкрадчиво поинтересовался Ершов. Я промолчал. А Ершов только еще больше веселился.

Я, не обращая внимания на чрезмерное и наигранное веселье полковника, направился к двери. На пороге обернулся.

— Надеюсь, не нужно напоминать, что не стоит лезть к моей жене? — поинтересовался я. Ершов закрыл рот, перестал смеяться. Взглядом четко говорил, что не стоит испытывать судьбу и злить меня еще больше.