Какая благода-а-а-ть!

Захар Иванович посматривал на меня и улыбался.

Мы наломали и нарубили сушняка, уложили вязанки в вертолет, а пилоты за это время поставили сеть и наловили хариусов – красивых сильных рыбок с большими радужными спинными плавниками.

Под конец я вышел на полянку с настоящим, как на материке, разнотравьем, и с веселыми искрами цветов на ней.

Вот будет радость нашим женщинам!

Я насобирал большой букет всяких разных полевых цветов-цветочков и нарезал свежих веточек ивы. Ну, держитесь, мои дорогие! Без пирожков ни за что не отдам!

Размечтавшись, я выкопал несколько «саженцев» и замотал их корешки мокрой травой. Вот посадят их наши женщины в горшки, и будет на метео настоящая зелень радистам и механикам на зависть!

Когда мы вернулись к стоянке геологов, Инга Андреевна, пожилая геолог, жена Захара Ивановича, взяла у меня цветы и веточки ивы и осторожно опустила их срезами в холодную воду ручья:

– Свежими их довезешь, мальчик. Я вижу, тебе есть, кого обрадовать.

– Есть, Инга Андреевна, но это для всех!

А потом был ужин с «грамулькой», гитара и песни у костра.

Я рассказал историю своего болида. На что Захар Иванович заметил:

– На леднике не достанешь его, потому и не ответили тебе из Комитета по метеоритам, а вообще, заметь странную особенность гостей из космоса: падают они в безлюдных местах или на луга и поля. За 300 лет, как во всех странах идет наблюдение за небесными камнями, ни один еще не упал на город, на деревню или даже на самый маленький дом. И в истории такого не отмечено. Тунгусский метеорит обрушился на глухую тайгу в 1908 году. Еще один, очень большой, упал на хребте Сихотэ-Алинь зимой 1947 года. До сих пор там осколки металлоискателем находят.

– Вот бы такое диво в руках подержать! – заметил один из вездеходчиков.

– Настоящее диво – не кусок железа из космоса, а вот оно! – Инга Андреевна подняла из ручья веточку ивы и покрутила ее в руке. – Жизнь! Всю Вселенную обшарили астрономы телескопами, но не нашли такого феномена, как планета Земля, такого чуда, как хлорофилловое зерно, такой лаборатории, как живая клетка.

Разговор опять перешел на тайное и непознанное, а я взял фотоаппарат и тихонечко отошел в сторонку.

По часам была уже ночь, незаходящее полярное солнце висело над самым горизонтом и сверкающее тело ледника окрасилось сиреневым цветом.

Над скалами чуть колыхался нагретый воздух. Казалось, камни дышат и приглашают к разговору.

Я положил руку на древний базальт. Он был покрыт коркой черных лишайников, шершавых и теплых, как шкура быка. Наверняка, я был первым человеком в истории этого камня, и он с радостью отдавал гостю накопленную за день энергию светила. Несколько песчинок-базальтинок скользнули из-под руки, упали на мох и исчезли, как исчезают мгновения.

Сколько надо времени, чтобы слабый лишайник разрушил базальт и превратил его в песок? Миллион лет? Сто миллионов? Миллиард?

Сколько песчинок в скале?

Сколько секунд в вечности?

Сколько клеточек в теле человека?

Миллиарды. И все работают слаженно-сглаженно, спокойно-бесперебойно, дают тебе радость дышать и жить. Для тебя это обыденность, ты привык и не замечаешь. Кто же автор этого чуда? Случай? Эволюция? Создатель?

Когда я вернулся к костру, «геологиня» сидела на корточках у ручья и рассматривала в лупу срез пенька ивы.

– Что там интересного, Инга Андреевна?

– Сто пять! – с восхищением в голосе ответила женщина.

– Чего сто пять, Инга Андреевна?

– Сто пять годовых колец! Значит, сто шесть лет прожило это деревце, дало миллионы семян и породило целый лес потомков. Просто поразительно! Плюсовые температуры здесь держатся от силы девять недель, а вегетационный период и того меньше. А ты – метеорит!

– М-да…

– У тебя семь саженцев, молодой человек. Не много для метео?

– Так я с запасом, вдруг какой росточек не примется.

– Не переживай, все примутся. Ива даже на галечнике растет. Давай одну здесь посадим, на память о дружбе и взаимопомощи?

– Замерзнет, Инга Андреевна! Нигде в мире не растут деревья на 76-й параллели. Да и местность здесь на 500 метров выше над уровнем моря. А зимой такие ветры и морозы – вспоминать не хочется.

– А видишь, здесь скала, будто книжка открытая? Тут ивушку и посадим. Осенью ее снегом занесет, скала от ветра укроет, выживет она и разрастется!

Мы посадили два росточка в мелкий галечник, чтобы веселее им было расти вместе, и только закончили работу, как шеф-пилот постучал пальцем по часам: