— Ты уверен? А если бы не купались? Если бы началась третья мировая? — тише сказал Коля и внимательно глянул на остановившегося товарища. — Ведь ты же не можешь точно знать, как повернет история после твоего выпендрежа.

— Да откуда ей взяться, третьей мировой? — Димка сел обратно на кровать. — Если уж в лихие девяностые никто на нас не напал, то на империю зла и подавно не позарятся.

— А ты о людях подумал? — спросил Коля, поерзав на кровати. — Ты у них спросил? Надо им это?

— Вот именно, подумал! О них я прежде всего и подумал. Я хочу вернуть людям веру! — полушепотом прокричал Димка, уперши кулаки в одеяло. — В Советском Союзе мы были сплоченными и добрыми. Потому что мы верили в лучшее будущее. А главное, мы верили в доброту! В то, что все люди добрые. Это внушали нам с детства. Мы все любили друг друга. А теперь что, разве ты не видишь? Теперь мы все звери! Мы все живем по принципу — человек человеку волк.

— Даже если это так, откуда ты знаешь, что у тебя получится?!.. — сказал Николай в полный голос, но тут же осекся и притих, а затем добавил втихушку: — Постой, а что за кагэбэшник, с которым ты спелся?

— Тот майор, помнишь? Ты мне рассказывал, как убегал от него. Его звали Игорь Кирыч. Он ведь потом привязался ко мне, в тот день, когда я искал Любу. Ну, помнишь? Ты же меня сам послал.

— Ах да! И что? — Коля посмотрел недоверчиво на друга, затем покосился на огромную металлическую дверь камеры.

Однако за маленьким стеклянным окошком этой двери ничего не промелькнуло.

— А то, что этот кагэбэшник, потенциальный отец этих «придурков», меня поджидал у почты. Точнее, его люди следили, кто придет к Любе. И они меня подловили, и позвали его, и он тут же примчался. А чтобы выкрутиться, я ему выложил доказательства. Доказательства того, что мы не валютчики, а люди из будущего. Иначе бы он меня не отпустил, сам понимаешь.

— Интересно, какие такие доказательства?

— Простые: банковский пластик с годом и фамилией, российский паспорт, мобильный телефон, купюры двухтысячных годов. Ему этого хватило, он почти поверил. Я предложил ему сотрудничество. Я разукрасил перед ним реальность такими чудными красками!

— Какими чудными? — Коля подался вперед.

— О, я сказал ему, что перед ним теперь открываются невероятные перспективы! — Кукарский начал жестикулировать руками. — Подумай только, сказал я ему, мы с тобой мир перевернем! Мы с тобой до Андропова доберемся и будущее ему поведаем. И тогда ты станешь полковником! А того и глядишь, генералом. Это подействовало. Ведь все служащие тщеславны.

— И что? — Коля почесал свою залысину, опершись локтем на спинку кровати. — О чем вы в итоге договорились?

— Мы пришли к консенсусу, — усмехнулся Димка Кукарский, отклонившись к стене. — В следующий визит я привожу ему доказательства, в виде учебников новейшей истории и видеороликов. А также прочую мелочь, типа ноутбука. А он взамен помогает мне изменить прошлое и будущее.

— Хм, — хмыкнул Колька. — Н-да.

— И когда он узнал подробности развала Советского Союза, он проникся. Он захотел мне помочь. Точнее, он даже сам стал ярым сторонником спасения империи.

— И что дальше? — Коля с интересом наклонился вперед. — На чем вы остановились?

— Прости, но это государственная тайна. Я не могу тебе сказать, — Дима отвернулся к окну.

— Ах вот так, значит, да? Я-то думал, мы друзья. Но ты теперь предаешь меня на каждом шагу.

Кукарский некоторое время смотрел на товарища, пытаясь понять, в шутку он или всерьез. Однако в камере царил полумрак, и выражение глаз понять было невозможно.

— Но послушай, Коль, — наконец сказал Дмитрий, — ты ж сам должен понимать, у меня не было другого выхода. Я спасал Любу, спасал тебя, черт возьми! КГБ являлось нашим врагом, а я сделал их нашими союзниками.

— Ага, за счет своих идей. Будь проклят тот день, когда я показал тебе дорогу в прошлое!

Коля с досадой потер лоб.

— Ну зачем ты так! — огорчился Димка.

Наступила тишина, вселенская тишина, полная мыслей, разочарований и надежд.

И оборвал ее конвой, который пришел за пленниками. Двое в форме, вооруженные автоматами, вывели Кукарского и Герасименко из камеры, полутемными коридорами провели к выходу на задний двор.

Едва друзья глотнули свежего майского воздуха, как их тут же законсервировали в черный минивэн. В салоне они остались наедине друг с другом — водительское отделение пряталось за тонированной перегородкой из стекла.

Автомобиль понесся прочь. Окна, кстати, отсутствовали. Лишь вялый свет салонной лампочки выдавал очертания друг друга.

Первым созрел Кукарский.

— Интересно, куда нас везут? — осведомился он у стен.

— Наверно, к пещерам, для, так сказать, следственного эксперимента, или как это у них там называется, — предположил Колька.

— То есть они попрутся с нами в прошлое и все испортят, — протянул Дима. — Надо как-то отсюда выбираться.

С этими словами он стал тормошить внутреннюю ручку выдвижной двери. Но та не поддалась. Ни с первого раза, ни со второго, ни с третьего. Имелся, видимо, какой-то секрет — отпереть минивэн можно было только снаружи.