— Кто-то идет, — тихо сказал Левинсон, — мне кажется, мужчина.

Да, это был мужчина. Они слышали его торопливые шаги и стук металлических набоек его башмаков по булыжникам. Через секунду раздался резкий звонок у входной двери.

— Поднимись наверх и оставайся около девушки, — приказал Мэнеринг. — А я посмотрю, кто это.

— Но она захочет узнать…

— Иди и делай, что я тебе сказал.

Левинсон вспыхнул, затем вышел из кухни и поднялся наверх. Мэнеринг подождал, пока не услышал шаги над головой. Раздался еще один звонок, резкий, тревожный. Мэнеринг осторожно прошел в холл, ему очень хотелось увидеть человека прежде, чем впустить его в дом. Звонок зазвонил в третий раз, затем Мэнеринг услышал металлический звук где-то на уровне середины двери. Полоса света показалась в отверстии для газет, и он услышал, как мужской голос позвал:

— Сара! Впусти меня, Сара!

Мэнеринг открыл дверь. Мужчина вздрогнул от удивления и резко отпрянул от двери. Первое, что увидел Мэнеринг, была почти лысая голова, затем он разглядел толстое лицо, неопрятную рубашку, воротничок и галстук. Мужчина отступил, но удержался за стену и, наконец, медленно выпрямился.

— Кто… кто вы такой? — спросил он.

У него был неожиданно низкий голос, хотя он был из тех мужчин, у которых обычно бывают писклявые голоса. — Я хочу видеть мисс Сару Джентиан.

— Мисс Джентиан не совсем здорова, — ответил Мэнеринг. — Не думаю, что она в состоянии принять кого бы то ни было в течение двух или трех часов. Не могли бы вы…

— Больна? Сара? Больна? Но она прекрасно себя чувствовала сегодня утром. Что случилось? Вы доктор?

— Нет, но я прекрасно понимаю, почему вы упомянули доктора, если вы, конечно, все еще думаете, что здесь вопрос жизни и смерти.

Прежде чем мужчина смог ответить, Мэнеринг продолжил:

— Ведь это вы звонили мне сегодня и говорили о мисс Джентиан и мечах Великого Могола?

Мэнеринг был уверен: это именно тот человек, который звонил ему сегодня и предупреждал, чтобы он не делал ничего из того, о чем будет просить Сара.

Полный мужчина, все еще стоя в дверях, несколько раз сглотнул слюну, прежде чем заговорить. У него были огромные влажные карие глаза. Наконец, он пробормотал: — «Вы Мэнеринг».

Мэнеринг отступил в сторону, пропуская его в дом. Тот вошел в холл, почти касаясь стен, хотя его руки были прижаты к телу. Он был полной противоположностью Давида Левинсона. Дойдя до первой ступени лестницы, мужчина обернулся и опять спросил:

— Она, действительно, больна?

— Да.

— А что с ней случилось?

— Она без сознания.

— Это вы принесли ее сюда?

— Мы о ней позаботились, — уклончиво ответил Мэнеринг.

— Больна, — повторил мужчина. — Я не могу в это поверить. У нее что, был сердечный приступ?

— А она жаловалась когда-нибудь на сердце?

— Я просто высказываю предположение. Она никогда ни на что не жаловалась, никогда в жизни не болела. А вы… вы сделали то, о чем она вас просила?

— А о чем она должна была меня просить?

— Вернуть меч обратно в Джентиан Хаус, конечно.

— Что дало вам повод думать, что она просила меня об этом?

Мужчина нахмурился. Если бы не полнота, то он был бы довольно симпатичным. Мрачное выражение лица сразу состарило его, а в голосе послышались нетерпеливые нотки.

— Не будьте дураком. Она сама рассказывала мне, что намерена делать.

— А почему она рассказала именно вам?

— Ну, конечно, вы же ничего о нас не знаете, — ответил мужчина. — В противном случае вы бы знали, что Сара — моя кузина. И я заинтересован в этом деле ничуть не меньше ее. Я знал, что она хочет… Она хочет, чтобы меч был возвращен в Джентиан Хаус. Она обратилась к вам, чтобы вы помогли ей выполнить это желание. А я хотел убедиться, что ей это не удалось.

— Почему нет?

— Потому что здесь много шума из ничего, — ответил кузен Сары.

— Вопрос о жизни и смерти, если вы, конечно, помните свои собственные слова.

— Да, помню, но позвольте мне закончить свою мысль. Лорд Джентиан — старый, больной человек. А все, что сейчас происходит, может ухудшить состояние его здоровья. Ничего удивительного, если после всего этого с ним случится сердечный приступ. Я немного сгустил краски, когда говорил с вами по телефону, чтобы привлечь ваше внимание к моим словам. И, как вижу, мне это удалось. — Он посмотрел вверх. — Где Сара?

— Итак, вы ее кузен, — сказал Мэнеринг.

— Да, меня зовут Клод Орд. Только прошу вас, не надо повторять избитую шутку, что мои родители были поэтами, они не имели к поэзии никакого отношения. Должен сказать, что никак не могу поверить в то, что Сара больна. — Он покачал головой. — Не могу поверить в это, только не Сара. Что… — он вдруг замолчал, облизнул губы и, дотронувшись до руки Мэнеринга, спросил: — Ведь с ней произошел несчастный случай?

Мэнеринг ответил коротко: