— Мне хочется нормально выспаться в своей постели, прежде чем я буду встречаться с твоим отцом завтра. Боже мой, — продолжала жалобно Марни, глядя с отвращением на свое помятое платье. — Я выгляжу просто ужасно! Мне нужно принять душ, переменить одежду и выспаться! Я не собираюсь никуда бежать, Гай. Мне кажется, что у меня не осталось для этого сил и энергии, — безнадежно добавила она.

— Ты могла купить новую одежду в Эдинбурге. Ты отказалась от этого и предпочла плохо выглядеть. Все остальное ты найдешь в квартире, — закончил он.

— Но я могла бы приготовить вещи сегодня, а не заниматься этим завтра, — попыталась убедить его Марни.

— Нет.

Она гневно посмотрела на Гая.

— Ты обижал девочек, когда был мальчишкой? — ядовито спросила она, пытаясь оскорбить его в очередной раз.

— Ребенком я обладал потрясающим шармом, — ответил он с намеком на улыбку. — Это ты заставляешь меня переходить к тактике запугивания.

— Потому что я не разрешаю топтать меня ногами.

— Потому что ты никогда не знаешь, чего хочешь и когда лучше помолчать! — резко осадил ее Гай. Он посмотрел на нее и тяжело вздохнул. — Послушай, ты устала и я устал. И, черт побери, Марни, я все еще помню, как я оставил тебя и через час обнаружил, что ты исчезла. Я не собираюсь снова страдать, как я страдал до этого момента! — мрачно прибавил он.

Значит, он страдал — прекрасно! Она тоже страдала. Он заслужил это, а она нет! Она не жалела его, ее не мучило раскаяние за то, что причинила ему боль. Она продолжает страдать до сих пор. И не ему устанавливать монополию на страдания!

Когда она вернулась в Лондон, нашлось много людей, которые с упоением рассказывали ей, как страдал «бедный Гай», как Роберто пришлось заниматься делами компании, пока отчаявшийся Гай пытался отыскать ее. Как Гай не смог найти ее и пытался утопить свое горе в вине. Он в течение долгого времени никого и ничего не хотел знать и пил, пил не останавливаясь! Она перестала прятаться только тогда, когда у нее появились силы снова начать жить. Она дала знать Гаю о своем возвращении обычным способом — ему пришло уведомление, что она подает на развод.

Он возмущался, он бушевал, он угрожал. Когда он наконец понял, что не заставит ее изменить свое решение, он оставил ее в покое.

Но он не соглашался на развод.

— Я вынесу любое наказание, которое ты сочтешь нужным наложить на меня, Марни. Я выдержу все с высоко поднятой головой, — мрачно говорил он ей. — Но я не могу взять назад те клятвы, которые давал тебе. Что бы ты ни говорила, они не будут взяты мной назад.

— Ах, как торжественно! Грош цена этим клятвам — ты сам же их и нарушил. Я повторяю, что больше никогда не буду твоей женой, — прямо заявила ему Марни.

— Нам обоим придется жить в подвешенном состоянии, если Ты будешь продолжать упрямствовать.

— Ничего, переживем!

— Что ж, значит, так тому и быть, — согласился он. — Но никакого развода. Все прекрасно знают, что время постепенно излечивает раны. Марни, ты когда-нибудь простишь меня! Я буду ждать, когда настанет этот день.

Так, наверное, и было бы, если бы Марни не выложила свою козырную карту.

— Подпиши бумаги, Гай, или я изменю причину развода в заявлении и привлеку к этому делу Антею. Во время суда я устрою из вас такое посмешище, что шум будет на всю вселенную. Для начала соберу туда всю прессу.

Он все подписал. Они оба знали, как может пострадать от всего шума тот, о ком они не говорили, — его отец.

Машина остановилась. Они были в полумраке подземного гаража, который она когда-то так хорошо знала. Гараж был расположен под целым кварталом его роскошных апартаментов.

— Выходи! — сказал Гай, быстро отстегивая, ремень безопасности и легко вылезая из низко посаженной машины.

Марни сделала то же самое. Она потянулась, все тело болело. Гай подошел к багажнику и вытащил свой чемодан.

Они молча поднялись на лифте в пентхаус. Оба не решались смотреть друг на друга, чтобы, не дай бог, не разразилась еще одна ссора. Напряжение между ними не ослабевало.

«Ничего не меняется», — грустно подумала Марни, входя за ним в квартиру. Все выглядело точно так, как тогда, когда она в последний раз была здесь. Правда, стены заново выкрашены, но все остальное казалось ей застывшим во времени.

— Ты знаешь, что где расположено, — сказал Гай. — Можешь спать в комнате для гостей. Я сейчас, только поставлю чемодан.

Он пошел по широкому коридору, выкрашенному в бежево-коричневые тона, к своей спальне.

— Пожалуйста, Марни, — сказал он ей не оглядываясь. — Посмотри, что миссис Дьюкс оставила в холодильнике на ужин, ладно?

— У тебя все еще служит миссис Дьюкс? — удивленно спросила она.

Его экономка с кислым лицом работала у Гая еще задолго до того, как Марни появилась в этом доме.

Он остановился и многозначительно посмотрел на нее.

— Понимаешь, никто не покидает меня, как это сделала ты, — протянул он и вышел.