Она лежала так спокойно, так умиротворенно, что он не мог устоять и медленно приподнял голову, отрываясь от ее прекрасных волос, чтобы коснуться холодных алебастровых щек. Некогда они были столь округлы и румяны, однако все краски жизни ее покинули. Он склонился, чтобы поцеловать ее губы, которые больше не отливали пастельным розовым цветом. Прощание. Расставание. Их уста соприкоснулись, ее холодные, его — еще холоднее. Вечный поцелуй Смерти…

Блэк внезапно очнулся ото сна. Он сидел на постели, темные тени скрывали стены его спальни, горло горело от отчаянного крика.

Она приснилась ему. Мертвая, лежащая в его объятиях. Ее нежная, чуть румяная кожа лишена тепла и цвета. Некогда гибкое тело недвижимо застыло в его руках. Искры в ее зеленых глазах погасли, сменившись непроницаемой пеленой.

Мертва. Он не мог этого вынести.

Тяжело вздохнув, Блэк отбросил одеяло и встал, потянувшись к черному бархатному халату, брошенному на спинку кресла. Накинув его, он завязал вокруг талии пояс, скрывая наготу, подошел к окну и положил руку на раму. Мерцающий огонек освещал другое окно в расположенном через дорогу особняке, и его расслабленные пальцы судорожно сжались в кулак. Это было ее окно. Изабеллы.

Он по-прежнему чувствовал на своих пальцах ее ускользающий аромат. Стоило закрыть глаза, и Блэк видел ее такой, какой она предстала перед ним всего несколько часов назад в лабиринте — ресницы опущены, губы призывно приоткрыты. Неземное видение, воплощенная мечта. В темноте в его объятиях ее нежное тело прижималось к нему. Он видел желание в манящих изумрудных глазах, чувствовал, как оно воспламенило ее, и не мог противиться искушению.

Ее аромат возбуждал, затуманивал сознание. Он хотел ее. Яростно.

И каким бы постыдным ни было это признание, он не мог лгать самому себе. Да, он бы взял ее прямо там, тем же вечером, если бы Изабелла не убежала от него. И зачем ему, опытному мужчине, преследовать невинную девственницу?

Уже в сотый раз за эту ночь он проклинал себя за глупость. Приглашать Изабеллу на танец — непростительная ошибка с его стороны. Однако Блэк не смог остановить себя. Сколько времени он безмолвно жаждал ее, храня безопасное расстояние между ними. Сколько простоял у этого самого окна, спрятавшись в тени, желая каждую долгую, нескончаемую ночь разглядеть за темным стеклом ее силуэт.

Странное оно, это чувство. Его тело оживало и теплело при одной только мысли о ней. Прошло много лет с тех пор, как он впервые ощутил хоть что-нибудь, кроме холода и пустоты. Жизнь его полнилась одиночеством, слухами и домыслами. Он был проклят, знал это, внутренне смирился с этим знанием и использовал его для того, чтобы окружить сердце ледяным панцирем. И тем не менее одного взгляда на Изабеллу оказалось достаточно, чтобы растопить ледяной барьер.

В его жизни была лишь работа, долг, который неуклонно следовало выполнять. Именно эти обязанности привели его в Лондон. Именно их он должен был исполнять в тот вечер, а не танцевать с Изабеллой Фэрмонт.

Но она выглядела столь потрясающе прекрасной, что устоять было невозможно. В сиреневом шелковом платье, очень простом и почти не украшенном, Изабелла предстала перед ним, затмевая толпы разодетых в пух и прах красоток, так и льнувших к знаменитому графу Блэку. Она выглядела изящной и элегантной, ее волосы ниспадали пышным каскадом золотистых локонов. Ему очень нравилось, когда она убирала так свои кудри, и он мог насладиться видом ее длинной, стройной шейки, украшенной высоким ожерельем из аметистов и бриллиантов. Он жаждал поцеловать нежную голубую жилку, трепещущую под прозрачным покровом ее кожи, окутанной ароматом духов. Почувствовать биение ее сердца на своих губах. Ее тело в своих объятиях… ее охваченную страстью плоть. Сумасшествие.

Равно как и его пребывание здесь в темноте, в мрачном убежище городского дома, в ожидании появления в соседнем окне ее едва различимой фигурки. Блэк улыбнулся, подумав о том, как она сидит сейчас, поджав ноги, на диванчике и взволнованно записывает в своем дневнике.

Он уже видел ее такой, быстро выводящей что-то в своей тетради: ветер растрепал ее локоны, туман клубился вокруг. Но это было в другом месте и в другое время. Блэк не мог позволить, чтобы Изабелла узнала о том, как он наблюдал за ней.

Она обладала слишком живым воображением, и это представляло определенную опасность. Невозможно предугадать, что случится, если Изабелла разузнает что-нибудь о нем. В самом деле, она пугающе проницательна и восприимчива, а он так раскрылся перед ней сегодня.

Блэк не жалел о тех минутах в лабиринте, жажда обладания ею внезапно стала невыносимой. Изабелла молода… и невинна. Он значительно старше, опытнее, знаток и ценитель всего запретного. Да он не имел права даже смотреть на нее, не говоря уже о том, чтобы целовать! И даже сознавая опасность подобных действий, Блэк понимал, что непременно придет к ней опять. Скоро.