Я посмотрел по сторонам. Редкие прохожие не обращали внимания на горланящего юнца, а спешили как можно быстрее покинуть ставшие опасными в последние годы улицы города. Жители бедных районов Лобена, напоминали мне трусливых, помойных крыс. Они не поднимая головы, шныряли в поисках объедков, а находя их, забивались в построенные из необожжённого кирпича норы. А ведь совсем недавно, все было иначе...

С приходом к власти короля Райфрана фран Церона, город изменился. Окраины Анхерона и так никогда не блистали чистотой и порядком, а сейчас они и вовсе напоминали одну большую свалку, на территории которой властвовал криминал и продажные стражи порядка. После свержения короля Миртвана, улицы наводнили: нищие, наркоманы, пьяницы и прочее отребье. Райфран Первый в отличие от Миртвана, исповедовал проимперскую политику, во всем угождая императору Ланроду. Почти все войска королевства, за исключением пограничников, сражались в Войне Двух Империй на стороне Ланрода, императора Готфрана. Теперь в Железном квартале хватало пустых домов, плачущих вдов и осиротевших детей. Многие в столице поговаривали, что Миртвана свергли не без помощи Ланрода, так как предыдущий король Анхерона придерживался нейтралитета.

Отвлёкшись от мыслей, я погладил заросший щетиной подбородок, снисходительно глянул на юнца в офицерской форме, и потрусил дальше. По Латаной передвигаться было легче, но все равно весьма проблематично. Кочки, рытвины, мусор, грязные потеки - всё это вместе взятое, превращало улицу в полосу препятствий, не такую сложную, как большинство безымянных улочек трущоб, но тоже требующую внимания и сосредоточенности, к тому же мешали такие же, как я путешественники. Перепрыгнув с одного чистого пяточка земли на другой, я замер. Метрах в двух от меня на таком же чистом пространстве, стоял парень. Между нами располагался лишь один, лишенный нечистот клочок земли. Наши взгляды встретились. Я предостерегающе сощурил глаза. Может быть это по-детски, но я не намерен еще больше пачкать ноги, если этого можно избежать. Парень тяжело вздохнул и отступил в грязь. Скрывая улыбку, я проскакал мимо него.

Через некоторое время я остановился, что бы дать передохнуть ногам. Большая часть проходящих мимо людей спокойно шлепала по грязи, не замечая летящих им на ноги нечистот. Они воспринимали мои попытки остаться более-менее чистым как баловство. Многие снисходительно хмыкали. Чем бы дитя ни тешилось, лишь бы нож не доставало. Я же мысленно кривился, глядя на них. Может быть, в глубине меня играла порода. Десятки благородных предков заставляли меня хоть чем-то быть выше смотрящих на меня простолюдин.

Отдохнув я поскакал дальше и тут же был атакован вынырнувшей из подвала ветхого дома, стайкой чумазых мальчишек-попрошаек. Они по очереди вылезали из зияющего темнотой окна, располагающегося на уровне земли. Жалостливые лица окружили меня. Грязная одежда, худенькие тельца, босые ноги. Почему мир так несправедлив!

Они наперебой заголосили:

– Дяденька маг, дайте на хлебушек!

– Очень просим, дайте!

– Мы уже два дня ничего не ели.

Мне было искренне жаль несчастных детей, но моё благосостояние мало чем отличалось от жалобно глядевших мальчишек. Их печальные глаза всегда задевали в моей груди струну, отвечающую за сострадание.

– Извините ребята, но я сам нищий, - грустно произнёс я и развел руками.

– Вы же маг!

– Я всего лишь студент пятого цикла обучения магов-иллюзионистов.

– Фокусник, - бросил один из мальцов презрительно, его лицо мгновенно преобразилось, став из жалостливого циничным.

Струна сострадания мгновенно лопнула. Я злобно растолкал заступивших мне дорогу мальчишек. Дома, пустыми оконными провалами следили за болью, возникшей в моих глазах. В голове билась настойчивая мысль, которая преследовала меня уже многие годы. За что мне такой бессмысленный дар? Я привык к тому, что маги иллюзионисты в отличие от боевых магов или магов витамор не пользуются почётом и уважением, но все равно, от слов мальчишки у меня в душе остался горький осадок. Ненароком я вспомнил глаза отца, когда он узнал какой дар у его сына и ещё больше усугубил своё паршивое настроение. Я был десятилетним мальчишкой, когда мой отец, рано овдовевший гвардеец короля Риф фран Сторм, узнал, что у его младшего сына Тира фран Сторма, есть дар. Он был до безумия счастлив, и очень горд, что в семье, в которой до этого не рождалось ни одного мага, вдруг появился даровитый. Отец бредил тем, что я стану боевым магом и имя Сторм будет навивать ужас на врагов королевства. В мой шестнадцатый день рождения, он узнал, что я иллюзионист, никчёмный фокусник...

Я горько вздохнул, постарался поглубже запрятать грустные мысли и свернул с центральной дороги. Так будет быстрее. Кривые, узкие, захламленные мусором улочки с развешенным тут и там бельем, вывели меня к внутренней стене. Мощное, четырёхметровое кольцо, опоясывало Золотой квартал. Бравые стражники ходили по гребню стены и зорко смотрели на трущобы. Не поднимется ли очередное восстание? Не взбунтуется ли чернь?

Пару десятков метров чистого от построек пространства между стеной и началом трущоб, были прописаны в законе. Да, так удобнее усмирять бунты черни. Ружейный, а где и магический огонь легко найдут себе жертву. Последний раз горящей человеческой плотью пахло здесь совсем недавно. Я поморщился, вспомнив острую боль пронзившую плечо. Благо, пуля прошла вскользь. Как меня мог захватить этот хаос? Что за раж посетил меня, когда я с черным куском ткани на лице, кидался на эту стену? Я, конечно, быстро увлекаюсь новыми идеями, но в тот раз это был явный перебор. Да еще горячительные напитки подбадривали мой праведный гнев на богачей.

Я посмотрел поверх стены и втянул ноздрями воздух. В нем уже чувствовалась пряная нотка роскоши, за которую я чуть не отдал жизнь. Золотой квартал, это город в городе. Четкая линия, отделяющая богатство от нищеты.

Я перевел взгляд на ворота, ведущие в квартал. Толпа оборванцев, стремящихся получить разрешение на вход в святая-святых города, вызвала у меня грустную улыбку. Отряд стражников охраняющих ворота, дружной стеной мешал им это сделать. Десятник, стоя за спинами своих подчиненных, брезгливо кривя губы, в очередной раз объяснял правила допуска в Золотой квартал. Его слова сводились к следующему: если ты не живешь, или не работаешь в Золотом квартале, то и делать тебе там нечего.