Шрифт:
— Кто же стрелял?
— Неизвестно.
— Скрылся? — спросил Долгоруков.
— Нет. Задержали. И по приказанию государя отправили к вам, в Третье отделение.
Долгоруков немедленно, на ходу простившись с присутствующими, быстрыми шагами, насколько позволял его преклонный возраст, направился к выходу, чтобы как можно скорее добраться до Третьего отделения.
Было спрошено все: и во сколько произошел выстрел, и кто помог задержать стрелявшего, и откуда стреляли, и каков из себя «злодей».
— А что же было потом? — спросил опять кто-то из сенаторов.
— Государь изволили поехать в собор.
— В какой?
— Вероятно, в Казанский, принести благодарение всевышнему за избавление от угрожавшей ему опасности. А мы направились к вам, сюда…
— Господа! — произнес князь Гагарин. — Нам надо тоже помолиться всевышнему, поблагодарить его за то, что он спас государя, Россию и уж, конечно, многих из нас…
— Вы правы! Надо помолиться! — поддержали его.
— …Попади этот выстрел в государя, что было бы теперь на улицах!..
— А завтра?!
И весь Государственный Совет в полном своем составе, кроме уехавшего князя Долгорукова, отправился в большую дворцовую церковь. Немедленно послали за священником, и, когда он явился, князь Гагарин сказал:
— Батюшка, отслужите нам благодарственный молебен.
— А по какому случаю, осмелюсь спросить?
— По случаю спасения государя. В него стреляли.
— Стреляли! Господи помилуй!.. — в ужасе отшатнулся священник.
После того как был отслужен первый в России благодарственный молебен в честь спасения царя, члены Государственного Совета направились во внутренние царские покои, чтобы принести Александру II «лично первое поздравление о спасении».
Кто же стрелял?
А теперь вернемся к событиям в Летнем саду.
Пуля просвистела мимо императора. На какой-то момент наступила тишина, и тут же ее разорвал свисток полицейского, резко отдавшийся в ушах молодого человека. Он рванулся в сторону и, воспользовавшись суматохой, бросился бежать по набережной в сторону Прачешного моста.
— Держи! — закричал надзиратель Черкасов и погнался за стрелявшим. Но его опередили; за молодым человеком уже гнались преследователи, в числе которых были и молодой Зонтиков, и Комиссаров, и сторож Летнего сада Безменов, и городовой Заболотин, стоявший в момент выстрела около экипажа царя. Побежали за стрелявшим и еще какие-то люди. Впереди всех оказался Безменов. Он остервенело вцепился в полу пальто молодого человека. Тот попытался вырваться, но это ему не удалось. Подбежавший Зонтиков схватил его за волосы и с силой дернул на себя. Молодой человек упал, его схватили, начали неистово бить…
— Дурачье! Что вы делаете? Ведь я для вас же, а вы не понимаете! — надсадно крикнул задержанный, но напрасно. Удары сыпались один за другим…
— Отставить! Прекратить! — задыхаясь от быстрого бега, не крикнул, а просипел подбежавший надзиратель Черкасов. Но его, конечно, никто не услышал. Тогда он выхватил из кобуры пистолет и выстрелил в воздух. Толпа моментально отпрянула от лежавшего на земле молодого человека. По лицу его струилась кровь, одежда была разорвана. Он попытался подняться на ноги, но не смог.
— Помогите встать! — распорядился Черкасов, обращаясь к Зонтикову и Безменову.
Те моментально бросились к молодому человеку и подняли его.
— Ведите к главным воротам, — приказал Черкасов.
Молодого человека повели, крепко держа за руки; он тяжело дышал, ноги его подкашивались и еле передвигались, левый глаз заплыл. В таком виде его и подвели к царю.
Александр II сделал шаг вперед, вскинул голову и в упор посмотрел на задержанного. Растерзанный вид его вызвал на лице царя что-то наподобие усмешки, которая быстро уступила место растерянности… Только теперь Александр II понял, какой страшной беды он избежал.
Кругом все молчали. Взгляды были устремлены на молодого человека. Люди с нескрываемым любопытством смотрели на задержанного: «Кто же он, этот преступник, дерзнувший поднять руку на самого царя, помазанника божьего?» А с лица надзирателя Черкасова не сходило выражение ужаса и страха за случившееся: «Просмотрел! Да за это…»
Между тем стрелявший поднял голову и встретился взглядом с Александром II. Одна щека царя начала нервно подергиваться, но он не отвел глаз. Не мигая смотрел на него и молодой человек. Так прошло несколько секунд. Наконец царь, подойдя почти вплотную к стрелявшему, резко спросил его: