– Еще бы ему не бояться Берн! Они же, насколько я понимаю, были любовниками? – невзначай уточнила Зотова.

– Да никогда в жизни они не были любовниками! – возразил Варламов. – Хотя Берн очень этого хотела. Дербеш не мог забыть свою Юлю, и другие женщины ему были безразличны. Поэтому в отместку Василиса составила для строптивого парня такой кабальный контракт, что бедный художник и дара своего лишился, и вдохновение утратил.

– Надо заметить, что художник он совсем не бедный. Бедные художники не катаются на машинах за три миллиона рублей. Ладно, надо Алису искать. – Елена Петровна позвонила Трофимову. Веня доложил, что поиск пока не увенчался успехом. Зотова набрала номер Бурмистрова и услышала, что абонент находится вне зоны действия сети. – Куда он запропастился? – проворчала она и треснула по мониторам, которые заклинило на одной сцене.

– Посмотри в столе, может, там дубликаты ключей есть, – посоветовал Варламов, а сам сел за пульт и начал щелкать клавишами, пытаться исправить поломку.

Елена Петровна кивнула и подошла к ящику стола. Выдвинула один, второй, третий и замерла: в нижнем ящике стола Бурмистрова лежало личное дело ученицы балетной школы Юлии Дербеневой. Зотова достала папку, села на стул рядом с режиссером, пролистнула, прочитала анкетные данные и потрясенно уставилась на Ивана Аркадьевича.

– Божена… – тихо сказала она.

– Что? – не понял Иван Аркадьевич, оторвавшись от своего занятия.

– Мать Юли Дербеневой зовут Божена!

Зотова зажмурилась. Перед глазами вставали эпизоды из прошлого. В памяти ярко всплыл диалог с комендантом. «Говорят, у Вероники была близкая подруга, но девочку отчислили. Колесниченко больше ни с кем не смогла наладить контакт», – сказал Бурмистров. «Вы про девочку, которую из-за беременности отчислили? Мне Василиса Андреевна эту историю рассказала», – уточнила Зотова. Бурмистров некоторое время молчал. «Я не в курсе той истории, – неохотно поделился Яков Сергеевич. – В то время я еще здесь не работал. Да, из-за беременности. Василиса Андреевна говорила, что девочка была очень талантливая. Если бы не сглупила, то добилась бы невероятных высот». – «Мне бы ее данные узнать. Может, дело подруги Колесниченко осталось в архиве?» – «Дело-то, конечно, осталось. Только у нас архивом секретарь заведует, Светлана Петровна. На каникулах она. Уехала к дочери в Самару. Позвоните после Нового года. Впрочем, зачем ждать? У Василисы Андреевны поинтересуйтесь. Она должна знать имя этого ребенка».

– Ребенка… Господи, как я сразу не поняла! – прошептала Зотова и набрала номер Трофимова: – Веня, слушай меня внимательно: Бурмистров – родной отец Юли Дербеневой. Он – Шутник и мстит за свою дочь! Надо немедленно его задержать. Немедленно! Если успеем, то Алиса останется жива.

– Вот тварь! Отловим гада! Еще офицер называется! Елена Петровна, только не переживайте. Девушке в данный момент ничего не угрожает. Нашлась Алиса, только что, не успел вам сообщить. Покойник ее нашел. Вы бы предупредили хотя бы, что Дербеш ожил. А то я тут на полной измене. Смотрю, чешет привидение по этажу. Обкурился парень перед полетом до синевы, от трупа не отличишь. Вы не поверите, наша несостоявшаяся самоубийца сладко спит в раздевалке балетного зала. Причем мы это помещение проверяли, но не заметили ее. Она в балетные пачки зарылась. А этот крендель сразу ее нашел. По запаху марихуаны, видно, – гоготнул Трофимов. – Девица тоже обкурилась, еще шампанского нахлебалась, вот и вырубило ее. Василиса Андреевна рядом, и гости почти все здесь собрались, в балетном зале на четвертом этаже. Черти тоже тут и демоны. В общем, веселуха!

– Слава богу! – выдохнула Зотова. – Пусть все в зале и остаются до тех пор, пока не возьмем Бурмистрова. Никого не выпускай. Дербешу, Берн и ее дочери обеспечь особую охрану. Неизвестно, что у коменданта в голове! Он может быть вооружен. Иван Аркадьевич мониторы настраивает. Это Бурмистров их из строя вывел. Настроим камеры слежения – будет проще Шутника взять. Выполняй и жди новой команды.

В памяти всплывали все новые и новые эпизоды: «Перед своей смертью Вероника отправила матери эсэмэс, где сообщила, что не приедет, потому что каникулы проведет с неким Яшей»; «Яков – редкое библейское имя. И означает оно… «следующий по пятам».

Бурмистров сразу обозначил себя, когда отправил сообщение с телефона несчастной Вероники Колесниченко, а потом, когда Зотова пришла с ним познакомиться, наслаждался игрой. «Вы решили проверить, не я ли Яша? Польщен, – гоготнул Бурмистров. – Я бы не прочь с молоденькой балеринкой роман закрутить, да они от меня носики воротят. Старпер я для них. Вам не приходило в голову, что сообщение написал убийца?» – спросил Бурмистров. «Который дал прямую наводку на вас, обозначив в сообщении ваше имя? – спросила Зотова. – Да, мы такую версию рассматривали…»

Плохо рассматривали, ругала себя Зотова. Дура, какая она дура, что пошла у коменданта на поводу! В голове появлялись все новые и новые подробности дела, которые она прежде игнорировала.

«По конфликтным ситуациям Бурмистров тоже вас просветит лучше меня, – сказала Берн. – Он в курсе всех внутренних перипетий. Гениальный человек! С ним я как за каменной стеной. Думаю, вы легко найдете общий язык. Яков Сергеевич из ваших, подполковник в отставке. Собственно, именно Бурмистров мне рассказал о вас, когда я сообщила ему, кто ведет дело об убийстве нашей Вероники. Сказал: раз дело ведет Зотова, преступника обязательно найдут».

Зотовой вдруг стало ясно, кто звонил в Следственный комитет, чтобы дело передали в их юрисдикцию. Бурмистров выбрал ее для игры с самого начала, поэтому подбросил крылья на ее порог, а уже после нашел способ, чтобы дело об убийстве Колесниченко передали ей. Зачем? Потому что, по его мнению, она – легенда, лучшая, а с лучшей интересно играть? Или дело в том, что Бурмистров верил, что именно она сможет раскрутить эту историю до конца? А может, он искал оправдания своему чудовищному поступку? Или подсознательно понимал, что идет неправильной дорогой, и хотел, чтобы его остановили? А остановить могла, по его мнению, она – следователь по особо важным делам Елена Петровна Зотова, за чьей жизнью и работой он внимательно следил.