С появлением в XIX в. научной сексологии, ученые стали искать для обозначения однополой любви более строгие и неоценочные термины и в конечном итоге остановились на слове «гомосексуальность». Греческая приставка homo- обозначает сходство, единство, принадлежность к одному и тому же, в отличие от приставки hetero- («другое», «иное»). В сочетании с латинским словом sexualis (половой), эти две приставки позволили разграничить сексуальное влечение к людям собственного (гомосексуальность) или другого, противоположного пола (гетеросексуальность). Затем, с помощью приставки bi- («два», «оба»), появился термин бисексуальность.

Гомосексуальность — сексуальное влечение к представителям собственного пола, гетеросексуальность — к представителям противоположного пола, а бисексуальность — смешанное влечение, объектами которого одновременно или попеременно могут быть и мужчины, и женщины. Если такое влечение является более или менее постоянным и устойчивым, его называют сексуальной ориентацией. Если же индивид колеблется и имеет возможность выбора, употребляется более мягкий термин — сексуальное предпочтение.

Однако сами люди не всегда называют себя так, как это принято в науке, особенно если в слове содержится какой-то отрицательный оттенок. Чтобы преодолеть оскорбительную «медикализацию» своего состояния, западноевропейские и американские гомосексуалы в 1950-х годах нашли себе другое самоназвание — «гей» (gay). Буквально это слово по-английски значит «веселый», но не только это. В провансальском наречии XIII–XIV вв., на языке трубадуров, оно обозначало куртуазную рыцарскую любовь, которая нередко была однополой, а также искусство поэзии и любви. В Англии XVII в. слово gay обозначало легкомысленного повесу — плейбоя, а применительно к женщинам (несколько позже) — проститутку (женщина легкого поведения — «веселая женщина»). В начале XX в. слово «гей» стало кодовым словом английской гомосексуальной субкультуры, а затем перекочевало в США, где из жаргонного обозначения мужской гомосексуальности превратилось в ее политический и идеологический символ. «Гей» (это прилагательное употребляется и как существительное) — не просто мужчина, любящий мужчин, а носитель особого самосознания, член соответствующей субкультуры, общины или организации, борец за свои гражданские права и т. д. В начале 1990-х годов это слово получило распространение и в России.

Эмоциональная нагрузка слова зависит не столько от его происхождения, сколько от того, кто и в каком контексте его употребляют. Одно из самых оскорбительных английских жаргонных названий гомосексуала — queer (буквально — кривой, странный, извращенный, фальшивый), в противоположность straight (прямой, нормальный; российские геи называют гетеросексуалов «натуралами»). В 1990-х годах некоторые американские геи-активисты стали демонстративно называть себя queer, подчеркивая, что не только не стыдятся своей сексуальной ориентации, но гордятся ею. В отличие от слова «гей», относящегося только к мужчинам, queer обозначает также и лесбиянок. Но для многих геев слово queer категорически неприемлемо. В России его мало кто знает. Еще одна терминологическая новация — слово «лесбигей», подчеркивающее общность геев и лесбиянок и имеющее преимущественно политический оттенок.

Что сделало однополую любовь религиозно-философской, а затем и научной проблемой?

Люди всегда знали, что любовь и сексуальное удовольствие не обязательно связаны с деторождением и что они имеют самостоятельную ценность. Но одно дело — индивидуальная мотивация, другое — культурные нормы. Антисексуальные культуры видели в сексуальном влечении только стимул к продолжению рода, удовольствие от полового акта — просто награда за размножение. Влечение к людям собственного пола, как, впрочем, и любые другие формы эротики, не способствующие деторождению, например, мастурбация или оральный секс, выглядели противоестественными извращениями и нарушением божественных установлений.

Этот взгляд унаследовала и европейская наука нового времени: только «греховное» стало в ней биологически неправильным, патологическим. Но в отличие от средневекового богословия, наука задает вопрос «почему?». Почему возникает «неправильное» сексуальное влечение, является ли оно врожденным или благоприобретенным, как оно сочетается с другими чертами личности и можно ли его исправить?

Вначале этим занялись медики, прежде всего — психиатры. Почти все они считали гомосексуальность болезнью, но выводили из разных причин. Было два альтернативных теоретических подхода (или, как теперь сказали бы, парадигмы). Первый подход, крупнейшим представителем которого был выдающийся немецкий ученый Магнус Хиршфельд (1865–1935), считал необычное сексуальное влечение проявлением глубинного органического нарушения половой принадлежности и самосознания субъекта, у которого в мужском теле заключена женская душа (или наоборот). Второй подход, который подробно обосновал австрийский психиатр, родоначальник психоанализа Зигмунд Фрейд (1856–1939) органических нарушений не видит, считая выбор типа сексуального объекта продуктом индивидуального опыта.

По М. Хиршфельду, однополая любовь коренится в биологическом процессе дифференциации полов. Хотя различия между мужчинами и женщинами фундаментальны, в их развитии неизбежно появляются какие-то переходные, промежуточные формы и варианты. Смешанное — отчасти мужское, а отчасти женское — строение половых органов дает гермафродитизм. Неопределенность телосложения (женоподобный мужчина или мужеподобная женщина) порождает психическую андрогинию (двуполость), когда индивид обладает как мужскими, так и женскими психическими чертами, а инверсия (перевернутость) или раздвоенность сексуального влечения порождают соответственно гомо- и бисексуальность. Иными словами, гомосексуальность — проявление и следствие феминизации мужчин и маскулинизации женщин, но гомосексуалы и лесбиянки, подобно «нормальным» людям, индивидуальны, каждый из них «промежуточен» на свой собственный манер и несет в себе «свою собственную природу и свой собственный закон». М. Хиршфельд, который сам был гомосексуалом, активно боролся за отмену их уголовного преследования.