Это типично не только для художников, но и для самых обычных геев-потребителей. Эгоцентризм и гедонизм, жажда удовольствий, новизны, развлечений и приключений часто приходят в противоречие с нормами традиционной буржуазной морали.

В отличие от типичного мужчины-«трудоголика», целиком поглощенного карьерой и зарабатыванием денег, геи умеют ценить разнообразный досуг, вкусную пищу, путешествия в дальние страны и т. п. Они тратят значительно больше времени на посещение магазинов и получают от этого больше удовольствия, чем «натуральные» мужчины, внимательнее следят за модой, покупают больше предметов роскоши, книг, произведений искусства, чаще ходят в театры. Эстетические качества обиходных вещей для них часто важнее утилитарных.

Однако маркетинговые исследования показывают, что в сфере потребления, как и во всем остальном, геи не образуют единой группы и принадлежат к разным субкультурам.

Однозначного объяснения «геевской чувствительности» не существует.

Одни ученые считают, что геи от природы обладают повышенными художественными способностями, благодаря особому сочетанию в их психике мужских и женских черт.

Другие объясняют высокий удельный вес гомо- и бисексуалов среди артистов и художников тем, что эти занятия дают больше личной свободы, чем другие сферы жизни, жестко подчиненные гендерным стандартам. Как писал американский писатель Томас Вулф, «юноше, похожему на девушку, не место среди бойскаутов, он должен уйти на Парнас». Кроме того, наличие в отрасли себе подобных объективно облегчает продвижение и карьеру.

Третьи полагают, что маргинальное положение невольных аутсайдеров, в сочетании с повышенной эмоциональной чувствительностью, дает геям особое видение мира, благоприятствующее художественным открытиям. По словам американского писателя Дэвида Левитта, гомосексуальность, сделавшая его изгоем, одновременно заставила его посмотреть на мир как бы со стороны и увидеть то, чего не видят другие. С этим мнением согласны многие другие писатели-геи.

Однако важна не сама по себе сексуальная маргинальность, а индивидуальная способность творческого ее осмысления.

Кроме того, если геевский творческий потенциал создается прежде всего социальным гнетом, то по мере его ослабления он также будет ослабевать. Сходные взгляды высказывались и по поводу евреев. Тогда получается, что «еврейство» создается антисемитизмом, а «гейность» — гомофобией. В общем, спасибо товарищу Сталину за наше счастливое детство, а товарищу Макашову — за наше светлое будущее!

Как бы ни относиться к этим теориям, нужно помнить, что свойства определенной популяции или культуры не обязательно являются также свойствами всех принадлежащих к ней индивидов. «Голубое сообщество» психологически так же разнородно, как и социально-политически.

В отличие от старой литературы, предполагавшей наличие единого типа «гомосексуальной личности», современная психология считает, что гомосексуальные мужчины и женщины так же различны и многообразны, как и их сексуальное поведение и интересы. Их общие свойства не следует преувеличивать.

С биосоциальной точки зрения, индивидуально-групповые различия геев и лесбиянок коренятся прежде всего в процессах половой дифференциации. Обследовав группу гомо- и бисексуалов на депрессию, тревожность и близкие к ним симптомы, американские сексологи (Джим Вайнрик и др.) нашли, что эти болезненные симптомы сильнее всего выражены у гендерных дисфориков. Это вполне понятно.

Любой мальчик, проявляющий склонность к женским ролям и занятиям или явное отсутствие интереса к мужским ролям и занятиям, вызывает общественное неодобрение, и это неизбежно порождает у него какие-то психологические трудности. Однако проблемы, связанные только с недостатком маскулинности, сравнительно легко разрешимы: став взрослым, такой мальчик может найти подходящий для себя стиль жизни, избегать специфически мужских профессий и таким образом добиться жизненного успеха, самореализоваться и избежать депрессии.

Напротив, гендерный дисфорик, который хотел бы родиться девочкой, не может осуществить свою мечту: даже смена пола удовлетворит его желания лишь частично и с опозданием, поэтому ему труднее избежать депрессии. Дело не столько в том, что он объективно «женственнее» других мальчиков, сколько в том, что он с раннего детства испытывает в связи с этим социальные и психологические трудности.

Эта закономерность распространяется и на гомосексуалов: феминизированный, женоподобный гей имеет больше психологических проблем, чем тот, кто может легко сойти за «натурала»; это может сказываться и на его сексуальном сценарии, и на свойствах его личности.