Кон Игорь Семенович
Шрифт:
Но это не обязательно связано с сексуальной позицией. Некоторые мужчины, предпочитающие быть «снизу», говорят, что именно в этой позиции они обладают наибольшей властью над партнером, от них зависит не только «дать» или «не дать», но и как именно это сделать. То есть опять-таки на первом плане оказываются индивидуальные различия.
Особенно деликатная проблема гомоэротики — так называемый «авторитарный», «кожаный секс» (Leather sex) или «связывание и дисциплина» (bondage and discipline); психиатры называют это садомазохизмом (СМ).
Существуют по крайней мере три разных сексуальных сценария, которые лишь с натяжкой можно считать разными степенями «одного и того же».
1. Господство и подчинение не требует от участников ни боли, ни унижения, оно только жестко инсценирует разные степени и формы властных отношений: учителя и ученика, отца и сына, тюремщика и заключенного, начальника и подчиненного. Господствующий партнер («Хозяин» или «Верх») обладает властью и инициирует все сексуальные действия, а подчиненный («Низ», «Мальчик», «Раб») несвободен и подвергается танталовым мукам: его наказывают задержкой или лишением удовольствия, сексуально возбуждают, дразнят, не позволяя получить желаемую разрядку.
2. Связывание и дисциплина усугубляет ролевое неравенство безусловной физической зависимостью одного партнера от другого, включая связывание, специальные упражнения и наказания. Беспомощность освобождает человека от ответственности за участие в сексуальных действиях: не я делаю, а со мной делают. Это позволяет проигрывать и такие фантазии, в которых он сам себе не признается (не он мастурбирует, а его мастурбируют, не он сосет, а его заставляют сосать).
3. Собственно садомазохизм прибавляет к этому чувство унижения и физической боли. Хотя границы допустимого устанавливаются в самом процессе сексуальной игры — иначе она была бы неинтересна — она является добровольной. Как только «низ» или «раб» подаст заранее оговоренный сигнал, «пытка» прекращается. Склонность к «авторитарному» сексу распространена среди гетеро-, гомо- и бисексуалов приблизительно одинаково. Однако геи, в отличие от «натуральных» мужчин, чаще предпочитают подчиненные, зависимые роли, мазохизм им ближе садизма.
В американских компьютерных объявлениях, авторы которых выражали желание «поиграть» в связывание, доминантную роль хотели играть 71 % гетеросексуальных мужчин, 11 % гетеросексуальных женщин и только 12 % гомосексуальных мужчин, тогда как подчиненно-рецептивную роль предпочитали 29 % «натуральных» мужчин, 89 % женщин и 88 %геев. Также выглядят надписи и рисунки в мужских туалетах: 71 % гомосексуалов предпочитают подчиненно-рецептивную роль, 21 % — доминантно-активную и 2 % хотели бы меняться позициями.
Отвечая на вопрос Gay.ru «Занимались ли вы садомазохизмом?» (формулировка, прямо скажем, не из удачных) «да» ответили только 14 %, но еще 33 % хотели бы его попробовать.
Психиатры долго и безуспешно пытались найти «этиологию» садомазохизма или единый тип «садомазохистской перверсии». На самом деле какие-то элементы ее присутствуют во всех эротических фантазиях и действиях. Добровольные садомазохисты, в отличие от психотиков, в своей эротической игре не пытают и не унижают, а дразнят, тантализируют и затем удовлетворяют друг друга. Их странное поведение — театр, игра как психологическая самозащита против импульсов враждебности, жестокости или вины. С настоящими насильниками и террористами эти люди предпочитают дела не иметь и считают их сумасшедшими.
Сущность мазохизма, по определению французского философа Жиля Делеза, — переживание ожидания и подвешенности: «Форма мазохизма — это ожидание. Мазохист — это тот, кто переживает ожидание в чистом виде. Чистому ожиданию свойственно раздваиваться на два одновременных потока: один представляет то, чего ожидают и что по сути своей запаздывает, всегда задерживаясь и всегда оказываясь отложенным; другой же представляет то, чего ждут, чего поджидают и что одно только и могло бы ускорить пришествие того, чего ожидают. Само собой разумеется, что подобную форму, подобный ритм времени с двумя его потоками, заполняют те или иные сочетания удовольствия-боли. Боль осуществляет то, чего ждут, удовольствие — то, чего ожидают. Мазохист ожидает удовольствия как чего-то такого, что по сути своей всегда задерживается, и ждет боли как условия, делающего, в конце концов, возможным (физически и морально) пришествие удовольствия».
Авторитарная сексуальная практика уходит своими историческими корнями в древние обряды мужских инициаций, пережитки которых до сих пор сохраняются в некоторых закрытых мужских сообществах. Эти ритуалы имеют три главных этапа:
1. Отделение — инициируемый изымается из привычной среды и лишается своих обычных атрибутов;
2. Переход — период испытаний, трудностей и пыток, когда мальчик сам себе не принадлежит, освобождается от прежней идентичности и обретает новую;
3. Инкорпорацию — включение в новую общность и обретение новых прав и обязанностей.
Ритуал вступления в сообщество включает связывание посвящаемого, раздевание его догола, привязывание или подвешивание к чему-то, осмотр и ощупывание его гениталий, шлепанье или настоящую порку, иногда символическое или реальное изнасилование. Социальный смысл этих ритуалов — безоговорочное подчинение группе и ее лидерам, готовность принять ради членства в ней боль и унижение. Посвящаемый/испытуемый не знает, что его ждет. Необычное состояние вызывает у него сильное сексуальное возбуждение, которое разряжается столь же непривычным и независящим от его воли способом, и только тогда, когда захотят и позволят «братья». За этой добровольно-вынужденной потерей маскулинности следует ее новое обретение в виде признания со стороны мужского братства, новая мужская идентичность, не данная от рождения, а полученная от старших мужчин.